Читать «Аврелия» онлайн - страница 155

— Что я сделал? Что? — кричал он среди невыносимых страданий. — Я ничего не сделал. Я невиновен…

Истязания продолжались…

Оставим любопытных глядеть на страдания Метелла, оставим этих зверей в образе человека наслаждаться его мучениями. Пойдем с форума по направлению к атриуму, к жилищу великой весталки.

Оттуда уже тронулась процессия. Впереди движутся траурные носилки, сверху донизу покрытые черной материей, чтобы нельзя было разглядеть лица весталки и слышать ее отчаянных криков. Не будь таких предосторожностей, кто мог поручиться, что народ не взбунтуется, что он не попытается освободить прекрасную и невинную Корнелию? За носилками идет вся жреческая коллегия во главе с верховным жрецом — императором. Процессия идет молча и медленно… Толпа на форуме расступается, дает погребальному шествию дорогу, потом опять смыкается и шествует за ним к Коллинским воротам, где должен совершится последний акт этой ужасной драмы. Любопытство гонит людей прочь от созерцания истязаний Метелла, и толпа, как один человек, повинуясь какой-то неведомой силе, так же неслышно окружает жрецов и императора, суетится около носилок и тянет шеи, чтобы лучше разглядеть их… Ни шагов, ни разговоров не слышно: все замерло… Воздух тих и безоблачен, как будто перед грозой наступило затишье, как будто сейчас вот небо затянет тучами, блеснет молния и грянет гром…

Равин начал торопиться… Метелл еще хрипел, тело его представляло одну сплошную рану, — с ним надо было кончать поскорее. Палач должен был поспеть к началу казни весталки, чтобы и там исполнить ту же подобающую ему роль. Он покраснел от нетерпения; его окровавленная плеть била по почти безжизненному телу, как бы требуя, чтобы душа не особенно мешкала, расставаясь с несчастным телом. Метелл на миг пришел в себя и взглянул кругом мутным взглядом умирающего. Он уже не стонал: у него притупилась всякая чувствительность… Вот он заметил носилки, скрывавшие в себе его дорогую Корнелию, которую ему уже не суждено увидеть, которую отняли у него силой и убьют, нет, хуже! — живую похоронят… Он задрожал; жизнь проснулась в его измученном теле; он собирает последние силы и хочет разорвать сковывающие его ремни; мускулы напряглись и… снова ослабли, а «кобыла» зашаталась… Силы его покинули, и он остался неподвижен… Смерть получила свою добычу… Только воздух огласился последним стоном умиравшего, последним его криком…

Слышала ли это Корнелия? Могла ли она догадаться, почуять своим сердцем, что в двух шагах жених ее, всадник Метелл Целер, только что испустил последний вздох?

Кто может сказать это? Носилки вздрогнули на плечах рабов, и там кто-то простонал…

Боги сжалились над Метеллом, послали ему скорую кончину, избавили его от лишних страданий. Он не увидит и не услышит, что творится около него. Если бы смерть не закрыла ему глаза, если бы слух его мог еще различать какие-либо звуки, страдания удвоились бы.