Читать «В синих цветах» онлайн - страница 20
Александр Всеволодович Кузнецов
— Пусть он сам нас увидит. Знаете, как обрадуется!.. Взрослые называют папу безалаберным за то, что он с мальчишками играет в футбол… Даже Анастасия Григорьевна его вчера безалаберным назвала из-за того, что мы с папой вместо обеда торт из мороженого ели… Я обязательно, когда вырасту, безалаберной стану… Некоторым детям очень трудно со своими родителями. Ваську Шустова, вот этого, в синей куртке, все время колотят дома. А меня папа почти никогда не ругает. Даже если разобью что-нибудь, Только уезжает он очень часто…
Они с полчаса, наверное, под липами простояли, пока Вовка их заметил.
И за все полчаса Вовке раза два по мячу ударить удалось. Не больше. Никак не больше… Не пасовали ему совсем. А он все равно был счастлив…
* * *
Ох и повезло Сергею! Слева койка пустовала! Зато справа лежал Вовка. Уже в первый вечер Вовка сам предложил Сергею посмотреть тяжелый альбом из вишневого бархата, полный замечательных карикатур, вырезанных из газет и журналов.
Злобные стервятники в котелках и цилиндрах сумрачно косились со скал на пароходы, увозящие испанских детей.
Карабкался на африканскую землю бульдог — Муссолини, сжимая в короткой лапе окровавленный топор.
Зарилась на далекий берег зубастая акула в круглой японской фуражке.
Носатый, губошлепый Франко в короткой юбке жадно заглатывал монеты, которые сыпали ему в рот из мешков пузатые империалисты.
Какие прекрасные, стремительные дни начались с его переводом в палату.
Грозно полз по холмистому одеялу выкрашенный в яркие маскировочные цвета жестяной танк, извергая холодный кремневый огонь.
Выстраивались на тумбочках, держа равнение на знаменосцев, роты оловянных солдатиков. Новенькие, блестящие, остро пахнущие свежим лаком.
Вспыхивали, расцветали яркие переводные картинки: проворные сигнальщики, бдительные звукоуловители, неудержимые кавалеристы.
Из набухших от вечерней росы сумеречных кустов проводил к заставе очередную партию пленных диверсантов неутомимый храбрец Никита Карацупа.
Шуршала, скреблась о стекла колкая крупа. Неприметно скапливались тени в углах палаты. Через приоткрытые на четверть двойные фрамуги изредка залетали в палату крутые горошины. Зависали у самого потолка, словно приглядываясь к притихшим ребятам, а затем нехотя, осторожно опускались на тканьевые одеяла.
читала, чуть подвывая, похожая на добрую сову, педагог-воспитатель Эмма Осиповна, сидя за круглым столом, в середине палаты.
Слушали затаившись, мрачно посапывая. Редко клацали ножницы, скользила с коек бумажная стружка, одиноко позванивали гирьки на рамках для вытяжения.
Эмма Осиповна сняла очки, протерла их носовым платком, налила воды из графина, откашлялась и снова вернулась к книге.
А на койках продолжали упорно выкраивать большими и маленькими ножницами персонажей для панорамы «Волочаевские дни».