Читать «Чернее ночи» онлайн - страница 53

Дэвид с удивлением смотрел на шефа, потерявшего было над собою контроль. Но это продолжалось всего лишь несколько мгновений.

— Итак, молодой человек, — продолжал он уже совсем другим, спокойным и деловым тоном, — наш библиотекарь... кстати, у него же есть имя... что это мы все — библиотекарь да библиотекарь...

— Никольский, — поспешил уточнить Дэвид, — Лев Александрович Никольский. Окончил перед самой Октябрьской революцией Пажеский корпус в Петрограде, в звании подпоручика. В эмиграции в Париже занимался журналистикой, был близок к генерал-лейтенанту жандармерии Александру Васильевичу Герасимову...

Профессор останавливающе поднял ладонь:

— Не пересказывайте мне то, что хранится в памяти наших компьютеров, молодой человек. Пойдем дальше. Вы говорите, что коллекция Никольского, видимо, существует. Что там — нам пока неизвестно. Товарищ Николаев неизвестно с какими намерениями тоже, как и мы, интересуется коллекцией и даже хотел бы ее приобрести, но наш библиотекарь на это пока не идет.

— Он обещал ее Николаеву... завещать! — вдруг вырвалось у Дэвида, будто он только что вспомнил последние слова разговора в бейрутской библиотеке.

— Да?

Лохматые брови Профессора сошлись на переносице и приподнялись:

— И вы упустили такую важную деталь? Это уж, молодой человек, непозволительно. Совсем непозволительно. Скажу больше — непрофессионально! И не делайте виноватое лицо, у нас работают не кающиеся грешники. Но я вас особенно и не виню — профессионализм приходит со временем, вот только время это было бы покороче. Ладно, подумаем лучше, как нам использовать вашу информацию...

...У Профессора было твердое правило: подчиненных не распекать ни в коем случае, ибо это парализует волю сотрудника и лишает его инициативности. Вот и теперь Дэвид покинул его кабинет полным желания действовать: ему опять предстояла поездка в Бейрут — решающая и, значит, последняя.

Едва дверь за Дэвидом закрылась, Профессор позволил себе расслабиться. Лицо его расплылось в широкой улыбке, которую никогда не видел у него на лице никто — ни из подчиненных, ни из начальства. Так улыбаться он позволял себе лишь наедине с самим собою.

Жил на свете Старый Лис,

Старый Лис, Старый Лис.

Очень хитрый Старый Лис,

Хитрый Лис, Хитрый Лис... — замурлыкал он песенку, сохранившуюся в его памяти с самого дальнего детства. В песенке говорилось, что Старый Лис жил в норе, у которой было несколько потайных выходов, и, когда охотники с глупыми собаками обкладывали нору, Старый Лис всегда уходил от них через какой-нибудь из потайных выходов, каждый раз оставляя преследователей с носом.

И сколько Профессор себя помнил, он всегда следовал примеру этого Старого Хитрого Лиса: что бы он в жизни ни предпринимал, он всегда готовил на всякий случай запасные выходы из любой ситуации. И «Операция А» (так он закодировал про себя акцию, порученную Дэвиду) была одним из очередных таких выходов. Это была его, только его одного собственная, личная операция. Впрочем, в такого рода делах, не имеющих особой государственной важности, он не был обязан давать кому-либо отчет, даже премьер-министру или президенту. Относительно же того, что подведомственные ему люди и деньги использовались им в своих, можно сказать, приватных целях, сомнения его не мучили — он слишком хорошо знал, что поступает так не первым и не последним.