Читать «Эхо войны. Неудобная правда» онлайн - страница 13

Д. Куликов: Кстати, про пропаганду. У немцев имелась гигантская пушка «Большая Берта». Ее специально доставили под Ленинград. Расчет был на то, что, не входя в город, они смогут этим орудием нанести ему раны, несовместимые с жизнью. Это тоже была цель! И как вяжется «Большая Берта» с гуманитарными коридорами? Но логика «правдолюбов» не интересует. Их цель – отменить то, что для нас выполняет важнейшую функцию идеалов. То, на что мы можем равняться. «Да не образец это! А тот, кто берет в качестве образца, – лох последний!» И это, конечно, очень мощное средство работы даже не с общественным мнением, а, я бы сказал, с национальным сознанием. Слово «скрепы» кому-то может не нравиться, но есть же такие вещи, которые действительно сшивают нас как политическую нацию независимо от национальности и социальной структуры…

Г. Саралидзе: Я бы сказал, независимо от стран и тех границ, которые сейчас существуют.

Д. Куликов: Ведь что произошло? Национальные конфликты проэксплуатировали сразу, как развалился Советский Союз, хотя они были не причиной, а следствием этого развала. Социальная дифференциация возникла как результат начальной стадии капитализма с накоплением капитала и всеми грабительскими схемами. Я не оправдываю капитализм в принципе, но в своей начальной стадии он особенно жесток. И еще появление границ. На Западе, вообще-то, рассчитывали, что на этом мы кончимся! Все нормальные «цивилизованные» страны уже бы кончились. А эти гады живут! По их представлениям, мы должны были между 2010-м и 2015 годом вообще закончить свое существование. Появились бы 20 30 маленьких регионов на месте бывшей России. И бывшие республики союзные тоже распались бы на части. Но этого не произошло. Расчет оказался неверным.

Точно так же Гитлер считал, что Ленинград не устоит. По всем расчетам европейского рационального сознания в Ленинграде все должно было закончиться очень быстро. Но не закончилось. Почему? Потому что есть такое русское идеальное пространство. Русское не в этническом, а в культурном, традиционном смысле, то, что нас с вами сшивает. Этого они понять не могут. Потому что мы устроены принципиально другим образом, российским. Ну а нацизм это вершина европейского расизма. Самая развитая его форма. И мы наблюдаем столкновение принципиально несовместимого, поэтому агрессия по поводу таких образцов, как Ленинград, и возникает.