Читать «Непростые истории о самом главном, сборник рассказов. Современная проза» онлайн - страница 37

– Конфуций – это, конечно, сила, но кто голова, так это Кастанеда, он пошел дальше, ну, конечно, не без помощи кактусовой водки и дядюшки Хуана, – при этом парень, которого все звали Аликон, смуглый, как тамил, и худой, как тибетский монах, посмотрел уважительно на стоящую на столе текилу.

– Отстой все эти ваши ученые, нахватались на Востоке по верхам, Китай и только Китай, в крайнем случае, Индия, вот где истинная философия, – это кричал водитель КАМАЗа, кореец, здоровенный, как сумоист, с трудно произносимым восточным именем Саша, но все его называли по-простому – Чон Ду Хван. С философией он был знаком исключительно по застольным беседам и потому считал самыми великими китайскими философами Брюса Ли и Джеки Чана. Все взгляды устремились на Джека, который любил пофилософствовать, а тут молчал.

– Ну, – изрёк самый главный заводила спора по кличке Святой, хотя святостью там и не пахло:

– Чё молчишь?

Джек лишь развёл руками.

– Ну, ты же был в Китае, – не унимался Святой.

Кто такой был Джек, сказать сложно, да он и сам уже не знал, несостоявшийся аспирант, затем предприниматель, а у них в фирме работал программистом. Ему тогда было за тридцать, но выглядел он старше. Видно, что жизнь его хорошо помотала. Джек вздохнул, пригубив из бутылки чешского пенного, и начал свой рассказ. Эту историю некоторые уже знали, но она по-прежнему вызывала смех, остальные были рады услышать новую байку. Все замолчали, даже игроки в покер отбросили карты и придвинулись к столу.

* * *

– Нас всех испортил денежный вопрос. И меня, и вас, и даже китайцев. Ведь жизнь – какая штука? В ней что главное? Правильно, главное – это мечта, простая, как восход солнца у реки. Да, многие вспоминают тяжелые девяностые с грустью, а по мне, так тогда проще всё было. Ушел из науки в бизнес. И вот я челнок, вольный купец. Что-то вроде Афанасия Никитина, но масштабом помельче. В общем, как тысячи подобных нам романтиков мелкого бизнеса – обычные индивидуальные предприниматели-спекулянты, обвешанные дешевенькими сумками из стекловолокна, устремились за бугор, дабы заработать на разнице цен. И вот шныряем мы по миру, прорвавшись сквозь железный занавес, но не ради красот заморских, и ищем там не смысл нашего существования, а что подешевле. А мимо проносится Голубая мечеть, китайская пагода, Колизей, сокровищница саксонских королей… ну и чё, это ведь нельзя купить и перепродать. Нам что-то попроще, двухкассетники, блузочки, недельки, носочки типа Adidas, дублёнки-пропитки, колготки и прочая архиважная импортная мелочёвка.

И вот, наконец-то, мечта моего детства, Китай, 1992 год. Ура! В сознании живо представлялся почему-то такой жёлтый пейзаж, ленивая упитанная река с поросшими бамбуком берегами. И видится такая величественная картина, как на старинной китайской акварели, в которой на фоне восходящего Солнца китайцы в азиатских конических шапочках и в белых ханьфу убирают рис. Действительность оказалась куда менее экзотичной. Мы попали в местечко с неприличным названием – Суйфэньхэ. Особенно весело было смотреть на наших чопорных женщин, когда им приходилось произносить название этого городка. Вид у них был такой смущенный, как будто они только что сказали что-то архинеприличное. Я ожидал увидеть настоящую экзотику и получил. Все китайцы одеты вполне по-европейски, только бедно и так же, как и мы, рыщут в поисках заработка. Вывески все на русском: «Междупланетная связь», «Шуба магазин. Норка, бобёр и кусочки», «Маникюр забить вблосы», «Массаж делать. Постать банк. Татуировка», а ещё «Лечение ногой баночкой», «Чай секс-шоп», «Центр электроника у Васи», «Пяточный массаж», «Вся мирная пижама», «Фирма брюк “Две ноги”», «Оскорбить Уложить», «Половое здровоохранение» и в том же духе. В общем, неповторимый китайский колорит, совсем как в старых фильмах с Джеки Чаном, только вот пагоды куда-то подевались и до Шаолиня, говорят, далеко, в котором монахи теперь за деньги учат туристов аскетизму и равнодушию к деньгам.