Читать «Самураи. Первая полная энциклопедия» онлайн - страница 30

Доспех о-ёрой периода Камакура. Святилище Касуга в Нара. Япония.

Следует также подчеркнуть то обстоятельство, о котором речь уже шла, что появление самураев в Японии было следствием не только социально-экономического развития страны, но и самым тесным образом связано с целым рядом естественно-географических причин. Глядя на карту Японии, нетрудно понять, что императорская власть, как бы она ни старалась это делать, фактически не могла контролировать отдаленные районы страны. Правительственные указы, да и посланные по запросам войска, добирались туда месяцами! Между тем жизнь в отдаленных провинциях делали опасной не только набеги конных аборигенов, но и нападения прибрежных пиратов – вако, а также многочисленных разбойников, прятавшихся в густых лесах. Немало хлопот доставляли и крестьянские восстания, особенно частые в голодные годы, вызванные неурожаем. Но аристократы из столицы Хэйан не стремились идти воевать на границу. Изнеженные придворной роскошью, они вовсе не хотели менять беззаботную, наполненную поэзией и чувственными удовольствиями жизнь при дворе императора, на походную палатку и превратности войны в диких местах среди гор и лесов.

Книга в книге. «Повесть о Гэндзи»

У каждого времени – свои песни! Подмечено это очень правильно, и роман «Повесть о Гендзи» (яп. Гэндзи-моногатари) – одно из лучших тому подтверждений. Это одно из величайших произведений японской классической литературы, появившееся в эпоху Хэйан. Авторство романа приписывается Мурасаки Сикибу, даме при дворе императрицы Сёси (годы правления – 986–1011). Ну а его влияние на японскую культуру просто огромно. И если роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» справедливо называют «энциклопедией русской жизни», то… роман Мурасаки Сикибу можно столь же справедливо назвать энциклопедией японского высшего общества той далекой эпохи. Повседневный быт хэйанских аристократов и праздная упадочная атмосфера дворцового квартала переданы с большим мастерством. Роман показывает всю его утонченность и беспринципность, ну а сам его герой со скучающим видом (так что мода на разочарованность в жизни существовала уже тогда, в том числе и среди японцев!) покоряет всех попадающихся ему под руку женщин, начиная с податливых сановных дам и кончая дворцовыми служанками. Большим достижением автора является стиль романа – акценты расставлены так, что они лишь едва-едва заметны, чувства неуловимы, но переданы, каждая мысль словно проходит через сито придворного этикета, и тем не менее все образы зримые и насыщенные, при этом мы видим отношение автора к своим героям, хотя прямо оно нигде не высказывается. Возможно, что это была самая первая манга на свете – в тексте было много иллюстраций, хотя сам оригинал романа до нас не дошел.

«То, что она (Мурасаки Сикибу) создала «Гэндзи», представляется делом удивительным, невозможным в нашем мире. Не иначе как это чудо, сотворенное Буддой в ответ на ее молитвы» – вот как оценивали этот роман сами японцы в XIII веке!

– Дурно воспитанные люди, и мужчины и женщины, как правило, тщатся выставить напоказ все свои знания, даже самые поверхностные, – говорит Ума-но ками. – Право, ничто не может быть неприятнее. Женщина, постигшая все тонкости Трех историй и Пяти книг, в моих глазах скорее проигрывает в привлекательности. Правда, я не могу сказать, что предпочел бы иметь дело с особой, не получившей вовсе никакого образования и ничего не понимающей ни в общественных делах, ни в частных. Женщин не принято обучать наукам, но, обладая даже самой малой долей сообразительности, они могут познать многое. Достаточно лишь видеть и слышать. Находятся и такие, которые в конце концов начинают ловко писать «истинными знаками» и, потеряв всякое чувство меры, перегружают ими свои письма, причем нередко обращенные к женщине же, что вовсе недопустимо. На такое послание глядя, невольно содрогаешься от отвращения: «Право, разве пристало женщине…» Сама-то она, возможно, и не замечает, какое нелепое впечатление производит ею написанное, но стоит прочесть вслух!.. И ведь зачастую так пишут дамы самого высокого ранга.