Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 171

Даже пресс-папье было выделано из березового нароста, из капа, а также разные шкатулки, солонки, ендовы.

На висячих с хохломской росписью полочках Пахарев увидел Фета, Тютчева, Блока, Есенина, Пастернака.

Вошел Леонтий с березовым туесом за плечами, подгибаясь под ношей, встреченный громким «ура!» и взрывом аплодисментов.

Он вынул из плетеного туеса бочонок с затычкой сверху и поставил его на стол:

— Веселие Руси есть пити.

Иванов подложил под бочонок толстый учебник русской истории Платонова:

— Эта книга настольная. Я всегда кладу ее на стол под горячие сковородки и чугуны с картошкой.

Это развеселило всех.

Указывая на приготовленную вегетарианскую пищу, он добавил:

— Сенека, Плутарх, Пифагор были горячими поборниками только растительной пищи. Мы в этом их верные ученики. Прощу, пане.

Леонтий разливал в ендовы бражку и обносил всех по очереди. Непринужденность и веселие царили тут. Запели студенческую песню:

Коперник целый век трудился, Чтоб доказать Земли вращенье, Дурак! Зачем он не напился, Тогда бы не было сомненья.

Леонтий все подносил да подносил, и в голове Пахарева зашумело. Он не сводил глаз со Снежинки, избрав для этого самую выгодную позицию — угол.

Во влюбленности есть очень трогательная и вместе с тем смешная сторона: та девушка, которую любят, всегда совершеннее всех и лучше всех на свете. Внимание Пахарева целиком было поглощено Снежинкой, и все остальное только мешало ему упиваться ее присутствием. Да она и в самом деле была притягательна, особенно сегодня: белая шелковая кофточка с вышивкой на высокой груди подчеркивала свежесть ее лица, блеск и пышность каштановых кудрей, больших карих глаз и ярко очерченных бровей. От Пахарева не укрылось, что некоторые из юношей позировали для нее, выжимали из себя остроты, чтобы возбудить и привлечь ее внимание.

Но она охотно и оживленно реагировала только на реплики Иванова, следила за ним глазами, произносила фразы в расчете на его интерес и не умела этого скрыть. Когда Иванов стал играть на гитаре и начались танцы, то Снежинка легко и удивительно грациозно кружилась с Бестужевым, который выбивался из сил, чтобы ее рассмешить или занять. Но она только встряхивала кудрями и чуть-чуть снисходительно улыбалась, а взглядом следила все за тем же Ивановым. Сестра Иванова, Маша, которая пыталась играть роль хозяйки и направлять течение вечеринки, заметила в углу угрюмого Пахарева и пригласила его на краковяк.