Читать «Меня зовут Гоша: история сироты» онлайн - страница 162

Я не стал жить с Денисом и Дианой до двадцати пяти лет, как сначала хотел. Мне показалось, что я уже кое-чему научился и вот теперь, в девятнадцать, пробую стать самостоятельным. Но по выходным я всегда приезжаю к ним, в свой дом. Потому что там моя семья. Сам себе удивляюсь, но по старой привычке в воскресенье утром встаю и сразу после завтрака делаю уборку на первом этаже. Как-то привык. Мне не сложно, а родители счастливы: постоянно всем хвалятся, какой я заботливый сын. Потом мы с папой жарим мясо или рыбу на мангале. У нас семейный обед. А в понедельник утром я еду от них сразу в колледж. Но вдруг иногда посреди недели, когда я не с семьей, на меня накатывает такая нежность! Где угодно – в колледже, на занятиях, где-то еще. Мне вот прямо в эту минуту хочется сказать Диане и Денису, как я их люблю. И тогда я пишу послания. Последнее сообщение Диане отправил вот такое: «Мам, спасибо тебе огромное за то, что ты у меня появилась! Я тебя так люблю, это просто не передать словами. Спасибо за поддержку, за пиздюлей, когда это надо. Спасибо тебе огромное! Ты самая-самая. Я тебя люблю!»

После таких моих сентиментальных порывов она тут же перезванивает, вот прямо сию секунду, и взволнованно стрекочет в трубку:

– Гоша, я тоже тебя люблю! Больше жизни! Только давай честно рассказывай, что ты там опять натворил.

И мы с ней вместе смеемся, как полоумные. А в глазах у нас обоих стоят слезы радости. Потому что вот это – ЖИЗНЬ.

Послесловие

«Дом родной, мой приют…»

Помню, как в одном детском доме на концерте, посвящённом Дню Аиста, молодой специалист вместе с детьми исполнял душераздирающую песню под гитару, в которой были такие слова: «…детский дом, дом родной, и о нем мы споём… детский дом, мой приют, и о нем не поют…» Что-то в этом роде. Видели бы вы лица детей, исполняющих сей шедевр! Они не верили ни единому слову пошлой авторской песни – видимо, помнили настоящий дом, знали родных мам и пап. И в то же время на свете есть дети, которые живут с ложным убеждением о «родном доме» десятилетиями просто потому, что не знают ничего другого. При этом большинство взрослых людей в нашей стране, иногда среди них встречаются даже воспитатели детских домов, не хотят услышать элементарной вещи – детский дом, как ни старайся, никогда не станет семьей.

Путать детское учреждение с родным домом могут только дети, у которых, в отличие от других, нет и никогда не было семьи. От них отказались сразу после рождения. У таких детей самая высокая степень депривации. Все чудовищное, что происходит в их жизни – потеря семьи, отсутствие материнской заботы, психологические травмы, пренебрежение нуждами, – такие дети считают нормой. Их перемещают из одной группы в другую, передают от воспитателя к воспитателю, унижают и обзывают, порой даже бьют, а они это и многое другое считают естественным и нормальным. Они с младенчества растут в искаженных условиях и учатся в них выживать. Это дети с нарушенной привязанностью, с узкими представлениями о мире, о людях, о себе. Они – дети из «Зазеркалья», слепившие себя из осколков той информации, которая когда-то к ним случайно попала и была ими присвоена. Люди без рода и племени, никогда не знавшие материнской ласки и заботы, тепла и внимания. Отказники.