Читать «Чудо: Роман с медициной» онлайн - страница 55

Море в этом месте Гаяне не понравилось, да чему тут и было нравиться, маленький скучный заливчик, нет простора, у Рипсик не хватило сил, чтобы еще куда-то идти, мы с Гаяне, конечно, могли это сделать, но я не хотел, я хотел быть тут, где словно бы видел Рипсик, я сел в тень той реденькой пальмы, где в прошлый раз сидела она, и предложил Гаяне пойти искупаться. «Иди ты первым», — возразила Гаяне, но я ответил, что у меня пропало желание, я не мог войти в море один, без Рипсик — по крайней мере, сейчас…

Гаяне надела, обмотав себя полотенцем, купальник, и неторопливо пошла к воде. Я смотрел, как она удаляется, и думал, что хоть она и моложе Рипсик, но Рипсик благодаря йоге держала свое тело в лучшей форме, она вообще делала все, чтобы бороться с возрастом, ухаживала за своей внешностью больше, чем Маргарита, мазала кремом лицо, руки и ноги, делала маски, выщипывала пинцетом брови, когда те слишком густели, естественно, красила волосы, на голове не должно было быть ни одной седой волосинки, как только корни теряли иссиня-черный цвет, немедленно красила снова, и все это всегда проделывала дома, за всю нашу совместную жизнь она не потратила ни цента на парикмахера или на косметический салон — вру, в последний год, когда ее длинные волосы после химиотерапии выпали и выросли новые, которые надо было часто стричь, она стала ходить к парикмахеру, стоило это восемь евро, по мнению Рипсик, это была терпимая цена, но, когда возникла необходимость в педикюре и она узнала, сколько это стоит, повернулась, пришла домой, нагрела воду для ножной ванны и сама обрезала себе ногти — какую боль причиняла ей эта процедура в ее состоянии, я не знаю. За своей внешностью следила и Гаяне, сестры в этом смысле были похожи, но на йогу ее уже не хватило, зато Рипсик боролась до конца, как римский легионер, чтобы выглядеть на десять лет моложе, чем на самом деле. Отнимала ли эта борьба у нее силы, которые, возможно, пригодились бы в другой борьбе, за жизнь? Кто знает, но я могу поклясться, что она никогда бы не поменяла отвоеванную у природы молодость тела на дополнительный год жизни.

Гаяне вернулась очень скоро, волны, сказала она, мешают плавать, высушившись, она надела платье, и мы ушли.

Серьги мы с Гаяне подобрали легко, в Таллине с этим возникли бы сложности, у Рипсик было много украшений, особенно серег, кольца она не носила, у нас не было даже обручальных, но серьги всегда висели в ее ушах, у нас стало традицией, что в каждой поездке я дарю ей новые, не из золота, золотых серег у нее была только одна пара, она предпочитала полудрагоценные камни, лазурит, бирюзу, аметист, или самую обычную бижутерию, и именно ее я ей и покупал, стеклянные, деревянные, металлические, их было несметное количество, и если бы нам пришлось выбирать из всех из них, в глазах бы зарябило, — но с собой, конечно, она взяла всего лишь десятка два пар, и среди них маленькие круглые белые с голубыми цветочками, я купил их ей в январе в Ницце, когда из другой пары одна пропала; правда, потом я ее нашел, оказалось, что она упала и покатилась под комод, и Рипсик смеялась, что получила новые «обманом», но это был радостный смех, означавший, что серьги ей действительно нравились; сейчас мы выбрали их, потому что они хорошо подходили к синей блузке, отнесенной мной в похоронное бюро. Вышли мы заранее, шли мрачные, мне это «прощание» вообще было не по душе, я ведь и в палате сказал Хосе и Рут, что это уже не Рипсик, и мнения не поменял, но я понимал, что Гаяне не видела Рипсик в больнице и хочет в последний раз взглянуть на сестру.