Читать «Конъюнктуры Земли и времени. Геополитические и хронополитические интеллектуальные расследования» онлайн - страница 94

Здесь самое время задуматься над возможной реакцией Китая, для которого вероятность крушения Ирана и резкого усиления позиции Большого Центра на всем Среднем Востоке и в «новой» Центральной Азии могла бы обозначить двойную угрозу – ближнюю и более отдаленную. Ближняя непосредственно создавалась бы фактическим прихватом Китая в «клещи» двух структур – американской океанической мощи с востока и американских баз с запада, подступающих к Синьцзяну и Тибету. Угроза более отдаленная возникала бы из экстраполяции в среднесрочное будущее экспансии «нового мирового порядка» на Лимитрофе за последние 15 лет.

Предвидя после поражения Ирана протягивание американских баз к китайской границе несколькими цепями – из Восточной Европы через Закавказье, с Леванта через Иран и Афганистан и снова с Леванта, но уже через Иран и «новую» Центральную Азию, – руководство Китая должно было задуматься над опасностью, что рано или поздно какая-нибудь вашингтонская администрация попытается увязать решение вопроса Северной Кореи (окончательную ликвидацию «оси зла») и постановку вопроса о Северном и Западном Китае с его тюркскими, монгольскими и тибетскими элементами; что эта администрация попробует пробудить латентную часть Великого Лимитрофа и навести через нее мост между форпостами «нового порядка» в постсоветской Центральной Азии и на Корейском полуострове; короче, что американцы всерьез отнесутся к идее использовать Центральную Азию, старую и «новую», в видах поэтапного окружения Китая.

Поэтому перспектива торжества Большого Центра над Ираном (пусть на какое-то время торжества, как и в случаях с Ираком и Сербией, «ограниченного», конвенционального, «нестрашного») могла бы стать самым законным поводом к тому, чтобы Китай, до того представлявший региональную великую державу (с интересами, хотя и весьма многовекторными, но замыкающимися в Восточной Евро-Азии), самим ходом дел оказался буквально вытолкнут на поле мировой геостратегии. Он обретает жизненную заинтересованность в делах Ближнего и Ближне-Среднего Востока. В разработке контрпроекта, преследующего естественную и законную цель – не допустить окружения Поднебесной контингентами Большого Центра, – он получает импульс к перерастанию в державу мировую. Вопреки Хантингтону, смычка интересов Китая и политического ислама может возникнуть вовсе не из окказионального резонанса между столкновением китайцев с США в Юго-Восточной Азии и всплеском ненависти «правоверных» к Западу. Гораздо более естественным пунктом такой смычки должна стать стратегическая озабоченность Пекина тем, чтобы «новый мировой порядок» не взял верх над Ираном.