Читать «Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения» онлайн - страница 4

Этот простой эксперимент разрушает миф, существовавший более трехсот лет. Он показывает, что новорожденный младенец, обладающий лишь тактильным опытом восприятия предмета (поскольку в этом возрасте тактильное восприятие преимущественно оральное, а не мануальное), распознавал этот предмет по внешнему виду. Это противоречит также типичному заблуждению родителей о том, что взгляд новорожденного чаще всего где-то блуждает и оторван от реальности. Как мы убедимся позже, психическая жизнь маленьких детей гораздо богаче и разнообразней, чем можно предположить.

Атрофированная и стойкая синестезия

Эксперимент Мельцова дает положительный ответ на вопрос Молинье: новорожденные младенцы могут различить по виду два предмета, к которым они раньше только прикасались. Происходит ли то же самое с прозревшим взрослым слепцом? Этот ответ получен лишь недавно, когда хирурги научились бороться с катарактой, вызывающей врожденную слепоту.

Итальянский офтальмолог Альберто Вальво был первым, кто реализовал умозрительный эксперимент Молинье. Пророчество Джона Локка оказалось верным: для слепого от рождения человека обретение зрения было исполнением заветной мечты. Вот что сказал один пациент после операции, вернувшей ему способность видеть:

«Я как будто начал жить заново, но случались моменты уныния и растерянности, когда я осознавал, как трудно понимать видимый мир […]. Я видел вокруг скопления света и тени […], словно мозаику текучих ощущений, смысла которых я не понимал […]. Мне нравится темнота по ночам. Мне пришлось умереть слепым, чтобы родиться зрячим».

Пациент был настолько ошеломлен внезапным возвращением зрения, что ему пришлось учиться видеть. Соединение нового зрительного восприятия с концептуальным миром, выстроенным на основе осязания и слуха, оказалось огромной и трудной задачей. Мельцов доказал, что человеческий мозг способен устанавливать спонтанные соответствия между режимами восприятия. А Вальво продемонстрировал, что эта способность атрофируется в незрячей жизни.

Когда мы одновременно находимся в разных режимах чувственного восприятия, со временем между ними возникают спонтанные связи. Для доказательства мой друг и коллега Эдвард Хаббард вместе с Вайдиянтаном Вилейануром Рамачадраном создал два силуэта, которые мы видим здесь. Один из них – Кики, а другой – Буба. Кто из них кто?

Почти все отвечают, что Буба находится слева, а Кики справа. Это кажется очевидным, как будто иначе и быть не может. Объяснение состоит в том, что когда мы произносим гласные «у» и «а», то округляем губы, что соответствует округлости Бубы. А когда произносим «к» или «и», задняя часть языка приподнимается и прикасается к нёбу, формируя угол. Поэтому угловатый силуэт естественным образом ассоциируется с именем Кики.

Эти ассоциации часто опираются на культурную основу языка. К примеру, большинство людей считает, что прошлое находится позади нас, а будущее – впереди. Но это чистая условность. Индейцы аймара из Андского региона Южной Америки видят время и пространство иначе. В языке аймара слово найра означает «прошлое», но также «впереди», в поле зрения. А слово кипа – «будущее», также означает «позади». Таким образом, у аймаров прошлое находится впереди, а будущее позади. Это описывает их способ мышления, потому что они выражают то же самое на телесном уровне. Индейцы аймара вытягивают руки назад для обозначения будущего и вперед для обозначения прошлого.