Читать «Тайгастрой» онлайн - страница 12

Машина мчится все быстрей, быстрей, — шофер великолепно знает каждую ложбинку, каждый поворот дороги.

Под плащом тепло. Журба чувствует дыхание Жени, его мрачное настроение мало-помалу проясняется. Он сам не знает, почему. Они ведут разговор. Тихо. Почти шепотом. И от этого каждое слово приобретает особый смысл.

— Мне не нравится ваш Коровкин, — говорит Женя.

— Он не мой. Подсунули. Взял, что дали.

— Кулак! Сразу видно.

— Правильно, угадали — из кулаков, — говорит Николай.

— А Пашка ничего.

— Ничего. Возьмите его под свое крыло. Слышите?

— У меня нет крыльев.

— Кто вас знает!.. Рассказывайте о себе.

— Зачем?

— Я не только ваш начальник, но и партийный руководитель.

— Хотите, значит, просмотреть анкету?

— Хотя бы так.

Женя тихонько смеется. Потом рассказывает. Все тем же шепотом. И дыхание ее Журба все время чувствует на своем лице.

Училась на рабфаке в Ленинграде и работала на электроламповом заводе. Узнала о большом строительстве, сама вызвалась. Была комсоргом цеха.

— А папа, мама?

— Папа — старый корабельщик. И большевик. Он понял.

— А мама?

— Мама тоже отпустила. Они у меня хорошие!

— Что же вы собираетесь делать на площадке?

Женя умолкает. Он не чувствует ее дыхания. Она даже как будто отстранилась от него, и ветер заполз в щель.

— Что потребуется, то и буду делать, — говорит она резко.

Они слышат крик. Оба одновременно высовывают головы из-под плаща. Щеки их касаются, и это приятно обоим. За то время, что они ехали, укрывшись плащом, заметно стемнело.

Оказывается, с черноусого Яши Яковкина ветер сорвал соломенную шляпу, которую парень приобрел в Остроге. Шофер машину не останавливает: ветер угнал шляпу в поле, там не найдешь.

Вдали показываются огоньки. Они колеблются, точно свечи под ветром.

— Майма! Единственный город в области! — говорит Абаканов.

Машина сбегает с тракта в сторону; теплые и холодные потоки воздуха сменяют друг друга. Две речушки сливаются в одну, которая и вбегает под мостик. Из темноты отчетливо выступает белое каменное строение, освещенное электричеством. Машина выбегает на широкую мощеную улицу, делает несколько поворотов и останавливается у деревянного здания базы.

Все сходят на землю, разминают ноги.

Через несколько минут звенят рукомойники. Женя входит в контору загорелая, в цветастом платье, новая, не похожая на ту, с которой Журба болтал под плащом. Рубчатый шрам на щеке сейчас не так заметен. Платье делает девушку более взрослой. Приходят в контору и остальные члены группы.

После ужина Журба и Женя пошли осматривать город. Было темно, в небе ни звездочки: вечера и ночи на Алтае густые, темные. Но в городском саду горели огни. На эстраде играл оркестр. Алтайские юноши и девушки, студенты местного педагогического техникума, танцовали на кругу вальс.

— Совсем как в Москве. В Парке культуры и отдыха! — смеется Женя.

Потом на сцене появилось пять девушек и трое юношей. У девушек темные, с фиолетовым отливом, лица, глаза с раскосинкой и темные, вишневые губы. Хор спел несколько песен под аккомпанемент топшура — инструмента, напоминающего мандолину, и икили — балалайки. В мелодии было много простора, солнца, и Журбе вдруг взгрустнулось.