Читать «Звезда печального счастья» онлайн - страница 258

— Мне так показалось, — медленно проговорила она, — что я его знаю, где-то видела, слышала этот голос, но не могла вспомнить…

— А как его звали? — насторожился Якушкин.

— Назвался Федором Кузьмичом, — медленно ответила Наталья Дмитриевна и в этот момент вдруг ясно вспомнила, где она видела это лицо, только молодое, но такое же свежее и ясное, эти большие голубые глаза, немножко прижмуривающиеся от близорукости…

— Верно, это старец, о котором уж ходит по Сибири слава, — осторожно сказал Иван Дмитриевич, — считают прозорливцем, чудесником, чуть ли не святым.

Наталья Дмитриевна задохнулась от желания высказать то, что вдруг вспомнилось ей, но помолчала немного — слишком уж невероятным казалось ей самой сходство это.

— Уж как-то слишком похож он на покойного императора, — заговорила она, — я видела его портреты и даже самого, но это было так давно, еще в бытность мою в Москве. И старец так похож на него, только уже постаревший, седой, ясный и проницательный…

Иван Иванович Пущин усмехнулся.

— Скажете вы тоже, — ядовито усмехнулся он. — Император Александр давно умер в Таганроге, и похороны ему торжественные были устроены, и вся царская семья… Впрочем, это было уже после заключения нас в Петропавловскую крепость. А вы с фантазиями…

Якушкин молча смотрел на Наталью Дмитриевну.

Вид Петровского завода.

Акварель Н. Бестужева.

— Не вы одна ошиблись в этом, — сказал он, — многие говорят, что слишком уж похож. Да только быть такого не может, разве откажется тиран от власти…

— Пути Господни неисповедимы, — задумчиво пробормотала Наталья Дмитриевна.

Тем и закончился разговор о странном старце, но именно благодаря возражениям Якушкина и Пущина укрепилась она во мнении, что старец и есть император Александр. Рассудок ее возражал, бунтовал против этой мысли, но сердцем чувствовала она всю нелогичность этого протеста. Ей так хотелось верить этой фантазии, этим слухам, интуиция ее возмущалась сухими отрицаниями…

Не простилась Наталье Дмитриевне скоропалительная поездка в Ялуторовск — она получила многие порицания от местного начальства и высочайшее недовольство ее поступком. Впредь ей не разрешено было выезжать из Тобольска дальше одной версты без особого на то разрешения губернатора…

Она бунтовала, писала в Петербург о стеснениях, производимых местным начальством, указывала, что она не была осуждена, а лишь разделяла тяготы мужа в ссылке, но Николай лишь сухо и саркастически усмехался на докладах о беспокойной бывшей генеральше. И опять была поставлена Наталья Дмитриевна в такие рамки, которые теснили ее дух, ее свободные устремления. Даже мать писала ей из Давыдова, что не понимает этой потребности возбуждать в правительстве недовольство…

И вдруг, как гром среди ясного неба, пришла в Тобольск весть о гражданской казни новых повстанцев против царского режима, новых бунтовщиках — петрашевцах. Их устремления были совсем другими, нежели идеалы декабристов, молодые порицали старых воителей, отрицали их идеалы и доказывали их ограниченность. И все они были так молоды…