Читать «Битва за Новороссию» онлайн - страница 8

Ну а теперь пора ответить на вопрос, а откуда на Сечи брались запорожцы? Главным источником пополнения казачьих рядов был приход добровольцев. Большинство их были уроженцами Малороссии и Великороссии. Но среди запорожцев встречались и поляки, болгары, волохи, татары, турки, евреи, немцы, французы и т. д. В Сечь брали людей всех национальностей, но при выполнении следующих условий: быть вольным и неженатым человеком, говорить по-русски, исповедовать православие и пройти своеобразное «обучение» в Сечи. И, наконец, присягнуть на верность русскому царю. Когда установили последнее условие – не ясно, оно вполне могло появиться и до 1653 г.

Прошлые грехи кандидатов в казаки не имели никакого значения. Польский сейм в 1590 г. потребовал от Запорожского войска не принимать к себе лишь приговоренных польским судом к смертной казни. Казаки попросту проигнорировали требование ляхов.

С Сечи выдачи не было ни при поляках, ни при русских царях. Так, к примеру, сохранился документ о дезертирстве в Сечь в 1735 г. пяти солдат Ревельского драгунского полка, на конях и с вооружением. Сечь их проглотила и «не нашла», когда этого потребовало русское правительство.

Казаки не требовали никаких подтверждений условий приема в Сечь. Заявит хлопец, что хочет – ему верят; правильно перекрестится – ему опять верят и т. д.

Крайне важным является вопрос, на каком же языке говорили запорожцы? Тот же Яворницкий в «Истории запорожских казаков» утверждает, что они говорили на «малорусской речи». Но, увы, ни в одном из трех томов обширной монографии не приведено подтверждение этому. Современные же украинские ученые вообще считают, что казаки говорили по-украински.

Увы, все документы запорожцев XVI–XVII веков, дошедшие до нас, написаны на русском языке того времени, то есть на том же языке, на котором написаны документы Московской Руси, хотя и с небольшими вкраплениями полонизмов. Позже число отличий увеличилось. Так, к примеру, якобы украинское слово «друкарня» было заменено в России немецким словом «типография» лишь в XVIII веке.

Образованная часть казацкой верхушки в XVI–XVIII веках училась по тем же грамматикам, что и Михайло Ломоносов в Москве. Все православные книги были написаны на одном и том же языке.

В XVI–XVII веках десятки тысяч малороссов бежали от ляхов на восток в Россию, и у них никогда не возникло проблем с языковым барьером.

Тысячи запорожских казаков периодически жили на Дону и наоборот, донские казаки живали в Сечи, и тоже никому и никогда не требовалось толмача. Естественно, на Днепре и на Дону были свои сленги, но говорить о разности языков не приходится.

«Кроме взрослых, беспрерывно приходивших в Сичь, немало попадало туда и детей мужского пола: одних из них сами отцы приводили в Сичь, чтобы научить их там военному искусству; других козаки хватали на войне и потом усыновляли в Сичи; третьих, особенно круглых сирот, они брали вместо детей; четвертых, чаще всего “небожей” или “сыновцов”, т. е. племянников, выпрашивали у родителей; пятых просто приманивали к себе гостинцами и ласками и потом тайно увозили в Сичь».