Читать «Карл Маркс: Капитал» онлайн - страница 2

Почему же Маркс вспомнил рассказ Бальзака именно тогда, когда готовился представить свою работу на суд публики? Боялся ли он того, что, возможно, работал напрасно и его «полное представление реальности» окажется непонятным? Он определенно имел какие-то предчувствия подобного рода — характер Маркса представлял собою гибрид дикой самонадеянности и мучительных сомнений в себе, и он, стараясь предвосхитить критику публики, писал в предисловии: «Конечно, я рассчитываю на читателя, который желает узнать что-то новое и сам готов мыслить».

Но больше всего поражает нас в отождествлении Марксом себя с создателем неведомого шедевра то, что ведь Френхофер — художник, а не политический экономист. Американский писатель Маршалл Берман отмечал, что бальзаковское мнение о картине является точным описанием абстрактной живописи XX века — и поскольку романист не мог знать этого, данный факт усиливает эффект от совпадения.

«Дело в том, что там, где одно поколение видит лишь хаос и непоследовательность, следующее открывает смысл и красоту», — пишет Берман. Таким образом, сама эта незавершенность более поздней работы Маркса может соприкасаться с нашим временем таким удивительным образом, каким не может сделать это «законченная» работа XIX века: «Капитал» поднимается над хорошими произведениями того столетия — столетия Маркса — и входит в разрывный модернизм нашего собственного времени». Подобно Френхоферу, Маркс был прирожденным модернистом. Его известная оценка раздробленности «Манифеста Коммунистической партии»: «Все твердое тает и превращается в воздух» — служит прообразом полых людей и нереального города, изображенных Т.С. Элиотом, или картины, описанной Йейтсом — «Везде разгром. И равновесья нет». Ко времени написания «Капитала» он из обычной, традиционной прозы выходил к чисто литературной комбинации различных стилей — где соседствовали голоса и цитаты из мифологии и литературы, из отчетов фабричных служащих и сказок, по образу «Песен» Эзры Паунда или «Бесплодной земли» Элиота. «Капитал» наполнен такими же диссонансами, как Шенберг, и такими же кошмарами, как Кафка.

Карл Маркс видел себя созидающим художником, поэтом диалектики. Он писал Энгельсу в июле 1865 года: «Теперь я скажу тебе о моей работе чистую правду. Какими бы недостатками эта работа ни обладала, ее преимущество в том, что в целом она художественна». Именно как поэт и романист, а не как философ или публицист пытался он проникнуть в глубину человеческих материальных побуждений и интересов. В декабрьском письме 1868 года он цитирует другое произведение Бальзака — «Сельский священник» и спрашивает Энгельса, может ли тот подтвердить ту ситуацию исходя из своего знания практической экономики. Монархически настроенный консерватор Бальзак может казаться малопривлекательным героем, но Маркс всегда считал, что великие писатели обладают способностью проникновения в общественную жизнь, и эта способность поднимается над их личными предрассудками. Если бы он захотел написать обычный экономический трактат, то так бы и сделал, но его стремление было намного более дерзким. Берман описывает автора «Капитала» как одного из великих страдающих гигантов XIX века. Он ставит его рядом с Бетховеном, Гойей, Толстым, Достоевским, Ибсеном, Ницше, Ван Гогом. Все они до сих пор сводят нас с ума, как сводили сума самих себя, но их страдание и породило то обилие духовного капитала, которым мы живем по сей день.