Читать «Не все ли равно, что думают другие?» онлайн - страница 98
Ричард Филлипс Фейнман
– По-моему, это нечестно! – запротестовал я. – Если бы я мог представить свои аргументы другим членам комиссии, то не думаю, что остался бы в меньшинстве. – Я не знал как быть, и потому сказал: – Я бы хотел сделать копию письма.
Когда я вернулся, Кил говорит:
– Мы только что вспомнили, что не говорили об этом с Хотцем, – он был на каком то заседании. Мы забыли получить его голос.
Я не знал, как это расценивать, но впоследствии выяснил, что мистер Хотц находился в том же здании, неподалеку от копировального аппарата.
Позднее я поговорил о десятой рекомендации с Дэвидом Эчесоном. Он объяснил:
– Это на самом деле ничего не значит; это всего-навсего дань вежливости, обычная сентиментальная чушь.
Я сказал:
– Что ж, если она не имеет никакого значения, значит, в ней нет необходимости.
– Будь это комиссия Государственной академии наук, ваши возражения были бы вполне уместны. Но не забывайте, – говорит он, – это президентская комиссия. Мы должны сказать что-то для президента.
– Не вижу разницы, – сказал я. –
Наивность не всегда срабатывает: мой аргумент не возымел никакого воздействия. Эчесон продолжал твердить мне, что я раздуваю проблему из ничего, а я продолжал говорить, что это ослабляет наш отчет и рекомендация не должна пойти.
И вот чем все закончилось: «Комиссия настоятельно рекомендует, чтобы НАСА продолжала получать поддержку администрации президента и народа…» – вся эта сентиментальная чушь, «чтобы сбалансировать».
Когда я летел домой, я мысленно говорил себе: «Забавно, что единственная часть отчета, которая действительно сбалансирована, так это мой собственный отчет: я говорил много негативного о двигателе и много позитивного об электронике. И мне пришлось бороться с ними, чтобы его приняли хотя бы как паршивое приложение!»
Я подумал о десятой рекомендации. Все рекомендации были основаны на обнаруженных нами доказательствах, кроме этой последней, не основанной вообще ни на чем. Мне это просто бросалось в глаза. Ведь очевидно, что это ошибка! Из-за нее весь наш отчет выглядел плохо. Я очень беспокоился.
Приехав домой, я поговорил со своей сестрой Джоан. Я рассказал ей о десятой рекомендации и о том, как я остался «в меньшинстве».
– А ты позвонил кому-нибудь из остальных членов комиссии, чтобы поговорить с ними лично? – спросила она.
– Ну, я говорил с Эчесоном, но он был «за».
– А другие?
– Э, нет.
И я позвонил трем другим членам комиссии – назову их А, B и C.
Звоню А – и он говорит: «Какая десятая рекомендация?»
Звоню B – и он говорит: «Десятая рекомендация? Это вы о чем?»
Звоню C – и он говорит: «Разве ты не помнишь, олух? Я был в офисе, когда Роджерс впервые рассказал нам о ней, и я не вижу, что с ней не так».
Оказалось, что о десятой рекомендации знали только те люди, которые находились в офисе Роджерса, когда тот нам о ней сказал. Больше я не стал никому звонить. С меня хватит – не было у меня ощущения, что я должен открывать все сейфы, чтобы убедиться, что все комбинации одинаковы!