Читать «Мир мультфильма: Идеи и образы мультипликации социалистических стран» онлайн - страница 215

Отнюдь не стремясь подменить собой другие искусства и сферы кино, мультипликация все глубже осознает свою кровную связь с ними, всю полноту своих прав и обязанностей как искусства. Тем более что, как справедливо отмечает в своей статье "Эстетика Эйзенштейна" С. Фрейлих, "идея синтетичности кинообраза… есть идея подлинно эстетическая, выходящая за границы только поэтики кинематографа".

Эта мысль соответствует известной формуле С. Эйзенштейна: "Корни каждого из элементов кино лежат в других искусствах". Ясно, что один из путей обогащения мультипликации — в обогащении и взаимосогласованности элементов ее художественного синтеза.

В беседе с автором этой книги С. И. Юткевич неоднократно подчеркивал, что именно в мультипликации все возможности кино — монтажные, ракурсные, композиционные, звуковые — должны и могут быть применены в полную силу и даже с гораздо большей свободой, чем в натурном кино.

Внимание к области выразительных средств, конечно, не только забота о формальных возможностях художественного языка искусства. Правда, на международных фестивалях мультипликационных фильмов в Аннеси, Загребе, Варне нередко фигурируют фильмы — и это, вероятно, тоже одна из тенденций мировой, во всяком случае западной мультипликации, — авторы которых видят в стилистических находках и эффектных формальных решениях свою главную цель и задачу. В таких картинах игра фантазии не идет дальше броских контуров, калейдоскопической смены ярких красок, демонстрации неожиданных форм и фактур. Особенно изысканными причудливые комбинации изобразительных мотивов могут быть сегодня, когда применение компьютера, его возможности трансформации изображения фактически стирают грани между рисованной и объемной мультипликацией и переходы от плоских, двухмерных решений к объемным и изменения перспективы происходят плавно, мгновенно и многократно, сменяются с удивительной пластической легкостью и совершенством владения формой и цветом. Формотворчество становится суррогатом, заменителем мысли, без которой мультипликация никнет, как подкошенная трава. Дух экспериментаторства, столь ценный и важный в искусстве, когда он связан с новым содержанием, лишается своего смысла.

Вот почему проблема цели творчества, жизненная позиция и философия мастера, его способность видеть "пропорции" фантазии и истины, игры воображения и реальности идеи в мультипликации так же важны и существенны, как в любом другом настоящем искусстве.

Сегодняшние оригинальные работы Ю. Норштейна, несомненно, были подготовлены поэтическим направлением 60-х годов, поисками и открытиями Ф. Хитрука, Н. Серебрякова, Б. Степанцева, А. Хржановского.

Разработка психологической нюансировки мультипликационного образа требует опоры на реальные и достоверные детали среды и поведения героя, отказа от игрушечности и приблизительности как формы трактовки и преподнесения зрителю материала действительности. Вот почему, работая над новым своим фильмом, Ю. Норштейн стремится соединить, как он говорит, в одном эпизоде "кадры сверхусловные, для игрового кино немыслимые, с абсолютной физической достоверностью происходящего". Важнейшим критерием работы режиссера становится верно найденная мера соотношения реальности и условности, через которое раскрывается характер, — в сущности, то же, что Пушкин называл изображением истины страстей в предполагаемых обстоятельствах. Тем самым мультипликация предъявляет к себе, как и всякое большое искусство, максимальные требования, без каких-либо скидок и попыток прикрыться "спецификой" и "условностью".