Читать «Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты» онлайн - страница 4

Младший, Василий, подобно старшему брату, не был чужд литературе – его элегию «Узрев твой нежный взор» напечатал Сумароков в 1759 г. в «Трудолюбивой пчеле». Василий Нарышкин, получив назначение начальником Нерчинских заводов, отличился там необычными административными реформами (хотя некоторые из них были вполне разумными), расточительностью и вымогательством. Подвиги его в Сибири даже привлекли внимание автора романа «Дочь купца Жолобова», с подзаголовком «Извлеченный из иркутских преданий». За множество нарушений Нарышкина отрешили от должности, препроводили в Петербург, в Петропавловскую крепость, и отдали под суд, признавший его виновным. Милосердная Екатерина приказала освободить его, но… «удержав в крепости на пять лет».

А вот средний сын, Алексей, стал владельцем усадьбы на углу Волхонки и Ленивки (№ 9). Как и старший брат, он также принимал участие в делах комиссии, отстаивая интересы дворянства. Одобрение Екатерины II вызвало его «страстное влечение к занятиям, направленным ко благу моей отчизны». Он путешествовал по Европе, познакомился с Дидро и вместе с ним приехал в Петербург, поселив его в доме брата Семена. По сравнению с братьями он сделал довольно успешную карьеру, был полоцким и псковским губернатором, получил чин тайного советника и сенатора, но под конец жизни выхлопотал себе длительный отпуск по болезни. Алексей Нарышкин приобрел известность как поэт и переводчик. Последние годы его прошли под Москвой, в поместье недалеко от радищевского имения Немцово.

После А.В. Нарышкина усадьба была разделена между его племянницами. К началу XIX в. южная ее часть (Ленивка, № 1) стала принадлежать действительному статскому советнику И.Н. Ефимовичу, женатому на Прасковье Семеновне, а позднее надворному советнику Г.П. Оболонскому. При нем на углу с Кремлевской набережной стояло трехэтажное каменное, богато декорированное здание с оригинальным оформлением угловой ротонды – наверху ее помещена беседка, крыша которой поддерживалась несколькими кариатидами. Этот дом существенно перестроил его владелец князь Григорий Грузинский в 1884 г. – тогда «надложили все стены для увеличения высоты квартир», а через три года убрали старый декор: купола, фронтон, колонны. В этом доме в середине 1900-х гг. во время приездов в Москву из Сухуми, где он постоянно жил и лечился, останавливался знаменитый врач А.А. Остроумов, в начале 1900-х гг. жил в юности И.Д. Удальцов, учившийся неподалеку, на Волхонке, в 1-й московской гимназии. Участник революции, в советское время он вместе с печально знаменитым А.Я. Вышинским и В.П. Волгиным внедрял большевистские методы преподавания в Московском университете и короткое время – в 1928–1930 гг. – был его ректором.

Будущий маршал, начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников жил в этом доме в начале 1920-х гг., когда он только начинал свою карьеру в Советской России. Полковник царской армии, Шапошников добровольно вступил в Красную армию, уцелел в те лихие года, разработал все основные операции в Гражданскую войну, будучи помощником начальника штаба РККА. Впоследствии он участвовал в страшной комедии осуждения видных военных во главе с Тухачевским. Все, кто находился в составе «судей», были уничтожены Сталиным, за исключением только двух – Буденного и Шапошникова. Как писал много знавший сотрудник ОГПУ Александр Орлов, «Шапошников до революции был полковником царской армии и по своим убеждениям монархистом. В первые месяцы революции он оказался свидетелем уничтожения многих своих друзей-офицеров. Он жил в постоянном страхе за собственную жизнь до тех пор, пока в один прекрасный момент Сталин не заметил его и не взял под свою опеку». Он пользовался его знаниями – Шапошников был самым выдающимся штабным работником в Советской армии и много сделал для победы в войне.