Читать «Страшный суд начался» онлайн - страница 159
Эрих фон Дэникен
Маститый профессор Дитрих Вильдунг, позволивший себе опубликовать явную нелепость обо мне на страницах «Frankfurter Allgemeine Zeitung», занимает пост директора Международного союза египтологов. В интервью одной радиостанции он изложил свое мнение следующим образом: «Мы более не живем в плену иллюзий о том, будто все должны довольствоваться нашими материалами и нашими выводами… Всеохватная археологическая картина, способная удовлетворить весь мир, осчастливить всех и каждого — это чушь, абсурд, залежалый товар на рынке…»
Если таково мнение главы археологических союзов, то из него, естественно, следует, что и общественное мнение, и интересы для «ученых» — не более чем пережиток прошлого. Им и так прекрасно известно, что в пирамиде Хеопса ничего нет и не может быть. К чему же им выслушивать и читать все эти дилетантские мнения профанов от египтологии? В таком случае, зачем общественности финансировать и содержать на свои деньги этот избранный круг князей науки? Ведь князья не намерены давать отчет «подданным» о своих деяниях.
Специалисты Немецкого археологического института вполне могли бы обследовать северную шахту, идущую из камеры царицы. Об этом думал и Рудольф Гантенбринк.
Я же вообще хотел бы спросить, почему сперва не закончить исследования внутри пирамиды? Ведь существуют различные предложения относительно того, как можно открыть дверь, просверлить ее или даже вырезать. Почему возобладало предубеждение, и опыт и квалификацию Рудольфа Гантенбринка принято с порога отвергать? Ведь у нас ничуть не меньше оснований реагировать на предложения академиков, ведущих себя вполне здраво и разумно.
На мой взгляд, здесь имеет место нечто большее, чем простая зависть. Представители высшей элиты египтологов весьма озабочены тем, чтобы не позволить никому постороннему проникнуть в дебри их науки, где открытие может совершить всякий, даже — не археолог. Их коробит и с души воротит, когда Гантенбринк делает заявления перед прессой. Как только мир терпит подобных упрямцев! Или и впрямь лучше умолчать обо всем том, что может храниться за этой заветной дверью? Неужто нам остается лишь выслушивать ученые суждения о трещинках на лаке и сперва обсудить в узком, келейном кругу то, что было скрыто на протяжении тысячелетий?
Даже резкая реакция на подобные упреки, в сущности, ничего не дает. Факт остается фактом: влиятельный ученый в области египтологии не ищет широкой общественной известности; его беспокоят только прошедшие цензуру отклики из своего собственного лагеря. Ни один журналист, ни один независимый наблюдатель не должен присутствовать в тот момент, когда исследования шахты Гантенбринка будут возобновлены, а таинственная дверь будет открыта или вырезана. Никакая камера не должна показать миру ни стенок шахты, ни тем более каких-либо сенсационных подробностей. Никакая группа, представляющая другую область науки, не вправе проводить анализ металла, из которого сделаны крепления на двери. И вся эта ребяческая игра в секретность нужна лишь для того, чтобы египтологи могли работать спокойно и без помех. Что ж, я могу понять подобное желание, но ведь в данном случае речь идет не о какой-то там никому не известной гробнице, а о Великой пирамиде, вызывающей восхищение у всего человечества на протяжении многих тысячелетий. Речь идет о поистине гигантском сооружении на нашей планете, одном из чудес света, о величественном монументе, о котором веками и тысячелетиями слагались легенды и предания. Без наплыва простых любопытных и паломничества журналистов академическая египтология упустит свой единственный шанс продемонстрировать мировой общественности, что она действительно использует объективные и корректные методы научных исследований. Она непоправимо упустит возможность раз и навсегда показать фантазерам и откровенным мошенникам, распространяющим из-за угла всяческие нелепые слухи, что дело обстоит так и никак иначе.
