Читать «Соль с Жеваховой горы» онлайн - страница 139

И вот цыган приблизил к себе украинца Рыжака? Ну нет, этого просто быть не могло! Означало только одно – национальность этого человека была такой же мнимой, как и украденное им имя.

И, наконец, лошадка. Тонкая статуэтка, оценить которую мог только человек с художественным вкусом. Эта лошадка была воспоминанием, она много значила для него. Могло ли быть таким воспоминание цыгана?

Он лгал. Лгал во всем – от национальности до имени. Тане вполне понятна была позиция Котовского, который приблизил к себе этого человека ради памяти покойного друга. Но кого именно он приблизил?

Погруженная в свои мысли, Таня вздрогнула от громких голосов, которые привлекли ее внимание.

– Цветочки! Кому цветы…

По Горсаду семенила старуха с большой корзиной ярких желтых цветов – они всегда появлялись в Одессе летом, но Таня не знала их названия. Это была та самая старуха, которая на военном параде называла Котовского по имени, Гришенькой!

Не веря в свою удачу, Таня помчалась к ней, на ходу впихнув в сумочку конверт с запиской на гербовой бумаге, оставившей такой страшный след в ее душе.

Час спустя они сидели в кабачке на углу Преображенской и Греческой. Старуха жадно ела пирожки с мясом, а Таня все подливала ей пиво.

– Он видеть меня не захотел! – На глаза старухи наворачивались слезы. – И это он, мой Гришенька! Я же вынянчила его как родного!

– Вы были его няней? Когда? – допрашивала Таня.

– Я была старой няней, служила поначалу в усадьбе купца Бершадова, деточек его нянчила, в Кишиневе. А потом уж в Одессу переехала, – шамкала с набитым ртом старуха.

– Няня в семье купца Бершадова… – запоминала Таня, – а Гришеньку нянчила когда?

– Так потом и Гришеньку нянчила, – вздыхала старуха, – характерный он был… Ох, какой характерный! Ни одного такого ребенка у меня не было! А этот такой. Все по нему должно было быть сделано. Вот как скажет – и все тут! И лошадей страсть как любил! Все дети как дети, а этот без лошадей жить не мог. Гнедок у него был.

– Гнедок? – не поняла Таня.

– Жеребенок народился, хорошенький такой. Так он сам не ел, а ему таскал со стола сахарные пряники, Гришенька мой… – вздыхала старуха.

– А когда же вы расстались с Гришенькой? – Таня все еще не могла ухватить хронологию событий, мысли старухи перескакивали с одного на другое, и она все не могла в них разобраться.

– Мне плохо в Одессе жить, торговать приходится, – вздыхала старуха, – а в Кишинев не вернуться уже, да и денег нет…

– Когда вы ушли от купца Бершадова и стали нянчить Котовского? – Таня спросила в лоб.

– Убили купца Бершадова и всю его семью, – сказала старуха, – только прислуга и выжила. Прислугу они не тронули, аспиды… Как земля только таких носит… Купца, и деток его, и лошадей… всех… конюшню спалили… страшная ночь… – Старуха начала плакать.