Читать «Время мира» онлайн - страница 239

Да к тому же эти противопоставления недостаточны. Так, в европейском соперничестве Португалия XVIII в. — где не было структурной новизны, но к выгоде которой расширялась эксплуатация Бразилии, — пользовалась доходом на душу населения, без сомнения превосходившим такой доход во Франции. И король Португальский был, вероятно, богатейшим государем Европы. Относительно такой Португалии вы не можете говорить ни о развитии, ни о движении вспять; не более чем о сегодняшнем Кувейте, имеющем, однако, самый высокий в мире доход на душу населения.

Следует сожалеть о почти полном забвении в этой дискуссии слова прогресс. Оно имело почти то же значение, что и развитие, и для нас, историков, было удобно различать прогресс нейтральный (т. е. без разрушения существующих структур) и прогресс не-нейтральный, натиск которого заставлял трещать те рамки, внутри которых он развивался. Так что можно ли утверждать, не задерживаясь на тонкостях словарных, что развитие — это не-нейтральный прогресс? И обозначать как нейтральный прогресс тот приток богатства, какой приносит Кувейту нефть? Или Португалии Помбала — золото Бразилии?

Порядки величин и корреляции

Как показал коллоквиум в Прато в 1976 г., многие историки проявляют скепсис, если не враждебность, в отношении ретроспективных национальных отчетностей. В нашем распоряжении есть только ненадежные и плохо сгруппированные цифры. Сегодня компьютер оставил бы их в стороне, потому что располагает другими. К сожалению, не так обстоит дело в нашем случае. И все же, если в ретроспекции количества предстают не в виде серий, остается возможным искать корреляции между этими количествами и переходить от одной величины к другой, шаг за шагом реконструировать их совокупности и на их основании рассчитывать другие. Действовать так, как делал это Эрнст Вагеман в своей небольшой книге «Цифра как детектив», такой любопытной, но, впрочем, мало читаемой. Естественно, что детектив — не цифра, а тот, кто ею оперирует.

В общем, коль скоро мы располагаем лишь порядками величин, цель заключается в том, чтобы сделать один из них опорой для других, дабы величины эти каким-то образом подтверждались и верифицировались все вместе. Разве же не было соотношений, почти не вызывавших споров? Так, цифры численности населения до XIX в. позволяют выделить в целом соотношение городского и сельского населения: с этой точки зрения Голландия в XVIII в. установила рекорд: 50 % с одной стороны, 50 % — с другой. Для Англии в это же время удельный вес [населения] городов составлял, вне сомнения, 30 % общей численности, во Франции — 15–17 % . Эти проценты сами по себе суть индикаторы целого.