Читать «Время мира» онлайн - страница 164

Как и в других регионах, обмены на Дальнем Востоке затрагивали товары, драгоценные металлы, кредитные бумаги. Драгоценные металлы вступали в игру там, где нельзя было обменять товары в достаточном количестве. Кредит в свою очередь вступал в действие там, где монета в силу ли ограниченной массы или малой скорости ее обращения не могла сразу же уравновесить торговые балансы. Тем не менее на Дальнем Востоке европейские купцы не располагали обильным кредитом, к которому они привыкли у себя дома. Для них он был скорее компенсацией, паллиативом, нежели движущей силой. Конечно, при случае они обращались к заимодавцам Японии или Индии (в Сурате), но эти «банкиры» гораздо более были к услугам местных посредников, а не купцов и агентов Запада. В конечном счете приходилось прибегать к драгоценным металлам, главным образом к серебру, которое европейцы извлекали из Америки и которое служило при таких обменах как «Сезам, откройся».

И все же этого импорта с Запада оказывалось недостаточно. Отсюда обращение голландцев ко всем местным источникам драгоценных металлов, которые им предоставляли торговые связи Дальнего Востока. Так, они, пока оставались на Тайване (которого достигли в 1622 г. и который был отобран корсаром Кошингой в 1661 г.), использовали китайское золото (в частности, для своих закупок на Коромандельском берегу); с 1638 по 1668 г. решающую роль играло поступление серебра из японских рудников, экспорт которого был запрещен в 1668 г.; тогда голландская торговля сделалась покупательницей кубанг (koubangs) — японских золотых монет. Когда последние около 70-х годов XVII в. девальвировались, хотя японцы продолжали их использовать в своих сделках по прежней цене, Компания уменьшила свои закупки золота и обратилась к массовому вывозу японской меди. Конечно же, она не пренебрегала золотом, производившимся на Суматре или в Малакке, и даже при случае золотыми и серебряными монетами, которые продолжала выплескивать в Аравию (в Моху), Персию и Северо-Западную Индию левантинская торговля. Она пользовалась даже белым металлом, который регулярно доставлял в Манилу галион из Акапулько.

В таком контексте продолжительный кризис, отвративший голландцев от персидского шелкового рынка начиная с середины века, обретает иной смысл, нежели тот, какой ему можно было бы придать на первый взгляд. В самом деле, в октябре 1647 г. один из корреспондентов канцлера Сегье отмечал, что голландцы не находят более «для себя выгоды отправляться за шелками в Ост-Индию», ибо они «дали распоряжение своим корреспондентам в Марселе закупать для них и отправлять им столько шелка, сколько они только смогут» . И действительно, голландские корабли, отправившиеся из Индии в 1648 г., не привезут ни единой кипы персидского шелка. Персидский рынок у его истоков контролировали армянские купцы, и я какое-то время полагал, что кризис этот следовало записать в актив этих поразительных купцов, которые исхитрялись сами доставлять кипы шелка в Марсель. Но вероятно, этого объяснения недостаточно. Голландцы, рассорившиеся с шахом Ирана в 1643 г. (они с ним договорятся только в 1653 г.), на самом деле были мало склонны забирать слишком большие количества персидского шелка (цена которого вдобавок росла), потому что они хотели любой ценой сохранить баланс, благоприятный для их торговли, а значит, обратные поступления из Персии золотой и серебряной монетой. К тому же они располагали китайским шелком и, того больше, шелком бенгальским, который в середине столетия мало-помалу занимал возрастающее место в поставках [Ост-Индской] компании в Европу. Так что это не Объединенная Ост-Индская компания претерпела кризис с персидским шелком; наоборот, она этот кризис спровоцировала, чтобы сохранить один из своих источников снабжения металлической монетой. Короче говоря, голландцам приходилось постоянно корректировать свою денежную политику в зависимости от случайностей переменчивой конъюнктуры, тем более что все, что ни день, бывало запутано изменявшимися эквивалентами между бесчисленными азиатскими монетами.