Читать «Время мира» онлайн - страница 106
Фернан Бродель
Точно так же, хотя венец португальских открытий— плавание Васко да Гамы — «ничем не был обязан генуэзцам», Ральф Дэвис прав, когда говорит, что итальянские купцы, купцы южногерманские и нидерландские, уже обосновавшиеся в Лисабоне или устремившиеся туда, в большей степени были причастны к его торговому успеху. Португальцы и лисабонский король-купец — разве могли они в одиночку эксплуатировать нескончаемую и дорогостоящую линию плаваний в Ост-Индию, линию, которая своим размахом далеко превосходила связь по
Заметим, наконец, что усилия португальцев, направленные в сторону Индийского океана, просто-напросто стоили им Америки. Игра будет держаться на волоске: Христофор Колумб предложил королю Португальскому и его советникам свое химерическое путешествие в тот момент, когда возвратившийся в Лисабон Бартоломеу Диаш (1488 г.) внушил уверенность в возможности связи по морю между Атлантикой и Индийским океаном. Португальцы предпочли уверенность (в общем-то «научную») химере. Когда они в свою очередь откроют Америку, отправив около 1497 г. своих рыбаков и китобоев до самого Ньюфаундленда, а затем высадившись в 1501 г. в Бразилии, они отстанут на годы. Но кто бы мог догадаться о значении этой ошибки тогда, когда с возвращением в 1498 г. Васко да Гамы битва за перец была выиграна и тотчас же использована, когда торговая Европа спешила закрепить в Лисабоне своих самых деятельных представителей? Когда Венеция, вчерашняя царица, казалась растерявшейся, получившей удар в самое сердце своего успеха? В 1504 г. венецианские галеры не обнаружили в Александрии, в Египте, ни единого мешка перца.
Но в новом центре мира разместился не Лисабон, сколь бы важен он ни был. Казалось, у него на руках все козыри. И все же над Лисабоном возобладал, в общем-то, неожиданно, не предупреждая, другой город: Антверпен. В то время как уход власти из рук Венеции был логичен, неудача Лисабона поначалу удивляет. И однако же, она более или менее объяснима, если заметить, что даже в своих победах Лисабон оставался пленником определенного мира-экономики, в который он уже был включен и который отвел ему определенное место. Если к тому же заметить, что Северная Европа не переставала играть свою роль и что [Европейский] континент имел тенденцию качнуться в сторону своего северного полюса, и не без причин и оправданий; и, наконец, большая часть потребителей перца и пряностей размещалась как раз на севере континента, быть может, в соотношении 9 из 10.
Тем не менее не будем слишком поспешно и слишком просто объяснять успех Антверпена. Говорят, будто город на Шельде, издавна пребывавший на перекрестке торговых путей и обменов Северной [Европы], занял место Брюгге. Операция якобы была банальна: один город приходит в упадок, другой его заменяет. Позднее и сам Антверпен, вновь завоеванный в 1585 г. Александром Фарнезе, уступит место Амстердаму. Пожалуй, это означает смотреть на вещи сквозь призму чересчур локального свойства.
