Читать «На острие безумия. Шторм. 1 книга» онлайн - страница 92

«Что такое, Шторм? В таком виде мой язычок больше не возбуждает тебя?»

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. СЭМ

Задание прошло идеально. Медуза достала рукописные протоколы собрания повстанцев из его потайной комнаты Катриоля, едва не потерявшего остатки разума, когда он увидел точную копию своего возлюбленного в соседнем городе. И одному бесу известно, как такой опытный и расчётливый воин, как он, смог попасться на нашу провокацию. Впрочем, перед некоторыми слабостями мы можем быть так глупо бессильными. Теперь я это знал по себе. Когда в голове навязчивой, раздражающей до зубовного скрежета музыкой играли ноты вожделения. Всегда одну и ту же мелодию, разрушавшую все мысли, кроме одной. Наконец овладеть Ами. Моей агарой. Я пытался выбить её из головы. Порвать к чертям все струны, чтобы больше не слышать эту разрушающую мелодию похоти. И каждый раз тщетно. Каждый долбаный раз… и всё больше понимал идиота-эльфа, так нелепо попавшегося на легенду Медузы. Потом, когда мы выпотрошили не только его потайную комнату, но и его воспоминания, в которых всплыли некоторые имена…и к сожалению, образы не только демонов, но и высших. Точнее, Морт назвал их таковыми. Так вот…в тот день я смотрел на его обездвиженное развалившееся на диване бесполезной тушей мускулов тело и думал о том, как превращает эта дрянь мудрых и могущественных мужчин и женщин в жалкие подобия самих себя. Эта дрянь — любовь или похоть, я больше склонялся всё же ко второй, она обезличивала их, сгибала в такие позы, в которых они становились наиболее уязвимыми и беспомощными. И я отчаянно не хотел становиться одним из таких. Недоличность, недомужчина, никто. Ничтожество, жалкое и убогое.

Я спускался в город и заказывал самых дорогих и чистых шлюх, чтобы забыть одну-единственную. Ложился на стерильно-белые простыни, натягивая на руки медицинские перчатки, чтобы не коснуться их кожей, и вспоминал, как меня коротило от прикосновений к другой, такой же шлюхе. Прижимал их головы к своему паху и представлял её шёлковые волосы, в которые мог бы зарыться пальцами…и в моём воображении я ласкал их без перчаток. Безумие, распространявшееся с каждым днём рядом с ней всё глубже и глубже. Не закрывать глаза, запрещая себе спать и доводя себя до изнеможения, только чтобы не увидеть во сне её. Нас. Меня в ней и её взгляд…широко распахнувшиеся глаза и отражение её боли на моём лице…я смотрел на него в зеркало её глаз, и меня колотило от такого низменного, такого дебильного и совершенно ненужного мне осознания, что никто и никогда с ней так, как я. Кем бы ни была она. Для чего бы её ни подослали ко мне…она принадлежала только мне вот так, целиком и полностью. И при каждом чёртовом воспоминании об этом — это глупое ощущение триумфа, от которого не избавиться.

Наутро я возвращался в горы, чтобы смотреть, как Ами улыбается Зоричу, и душить в себе желание отрезать яйца сербу. Это была команда Главы: в моё отсутствие сопровождал Медузу в город с гор и непосредственно по самой территории Нейтралитета именно Серафим. Чёрт знает, почему этот выбор пал именно на бывшего ищейку, с учетом того, что он не был нейтралом и навряд ли был сильнее неё, но Морт озвучил его нам троим, намекнув, что без Зорича или без меня Медуза не имеет права отлучаться вниз.