Читать «Королева роз» онлайн - страница 47

Я лежала на боку, тяжело дыша, измученная, но живая. Ловцы утирали пот, разминали ладони, посмеивались. Потом Седой протянул Длинноволосому нож, а сам достал флягу и опустился спиной на мох — он все-таки был немолод, погоня далась нелегко и ему тоже. Я ждала. Наверное, можно было сопротивляться, но смерть едва ли не самое важное дело, которое совершаешь в жизни — и идти к нему нужно спокойно и с благодарностью. А на Звездном Тракте я встречусь с матерью — говорят, будто души знают судьбу живущих, вдруг она дождалась меня? Я услышала частое дыхание Длинноволосого, он никак не мог продышаться после работы, ощутила холодное прикосновение мерзкого железа к груди — и поняла, что он разрезает веревки.

Инстинкт оказался сильнее разума — я вскочила и побежала, нет, полетела по кочкам. Рык Седого разнесся мне вслед, мимо просвистел болт, за ним второй, третий. Ловец не разбирая дороги, гнался за мной, потрясая разряженным арбалетом, он готов был как дикий зверь разорвать мне зубами глотку или живьём придушить. Будь я здорова, будь вместо болота лесная тропа, он никогда бы не смог изловить меня, но с моей хромотой, расстояние между мной и обезумевшим от жадности человеком начало сокращаться. Десять прыжков, восемь, пять… и глухой шлепок тела о воду. По пояс ушедший в трясину Седой взвыл, призывая на помощь, вокруг него затемнела вода, хрипло хлюпнул болотный пузырь. Будь поблизости хоть одна надежная кочка, я наверное бы попробовала помочь человеку — как-никак он тащил меня из трясины, а смерть в воде неприятная штука, но соваться в рыхлый дерновник было самоубийством. Длинноволосый, впрочем, так не считал — захватив длинные жерди, он поспешил на помощь своему спутнику так рьяно, как если б Седой был его родичем или ближайшим другом. Наконец мне стало явно их сходство — тот же разрез глаз, те же длинные носы и упрямые подбородки, только старший исходил ненавистью, а душа младшего была свободна от зла.

Длинноволосый почти успел, ему оставалось две длины слеги, но в пучине шевельнулся особенно крупный пузырь, топь вздохнула и навсегда поглотила неудачливого ловца. Только маслянистые круги разошлись по поверхности — как и не было человека. Длинноволосый вскрикнул, потом заплакал в голос. До этого я не видела, как люди плачут, и не думала, что ловцы могут плакать. До Башенного утеса оставалось каких-то пара часов пути. Я стояла и смотрела, что будет делать последний оставшийся в живых человек. Пошатываясь, он вернулся назад, подхватил вещевой мешок, ощупал в нем что-то длинное — не иначе свой инструмент, повесил на пояс веревку, взял слегу, неуверенно огляделся вокруг. Он явно не был хорошим следопытом и не знал, куда двигаться дальше. Я топнула ногой. Заметив меня, Длинноволосый сказал что-то жалобное, протянул ко мне руки. Я медленно зашагала вперед, часто оглядываясь. Человек пошел следом. Он казался одиноким и жалким в подступающих сумерках. Чтобы выжить, он нуждался в огне и хорошей пище, в надежде, способной рассеять его тоску — Длинноволосый горевал о погибшем. Бог весть, кем приходился ему Седой — отцом, кровным братом или братом матери, но потеря тяготила человека больше, чем опасный и сложный путь.