Читать «Королева роз» онлайн - страница 37

…Его взял на лечение в клинику сам профессор фан Бирке. Это вам не бесплатный госпиталь — чистые простыни, молоко и овсянка на завтрак, услужливые сиделки в накрахмаленных фартуках. Бюрхард нежился, кушал вдосталь, принимал ванны, много спал. Он поправился, щеки порозовели, пропала дрожь в пальцах. Первый месяц художник не хотел даже слышать о рисовании, после затосковал. Асиссент Крюмп подсунул в прикроватную тумбочку пачку бумаги и Бюрхард стал вспоминать. Сперва он набрасывал пейзажи — цветущие вишни, вид на реку, кирпичную стену клиники. Затем рисовал щенят, птиц и больничную лошадь Фрици. А анфас санитара Шайзе получился случайно. Портрет вышел как портрет, неплохой, но ничего выдающегося. Санитар на нем был похож на веснушчатую гориллу. Профессор собрал консилиум, велел Швальбу сделать еще рисунок на пробу. А через пару дней выписал с богом. Фан Бирке собирал научные казусы и художник с банальным истощением нервов был ему неинтересен.

После выписки Бюрхард думал уйти на покой и переехать в деревню. Но для Берты уже пора было искать школу. С полгода мастер Швальб держался в тени, снял мастерскую в Ткацком Квартале, а к началу сезона стал принимать заказы. Брался он в основном за семейные панорамы, охотно писал детей. Портрет Магды Гутманн с малышом Йошке, выставленный в витрине кондитерской, работал бесплатной рекламой. Не одну клиентку подманило к мастеру Швальбу отцовское тщеславие булочника. Дела шли удачно. Никакая непристойная суета не нарушала более распорядок жизни художника. Картину «Дары Волхвов» приобрел магистрат. Племянница Берта росла и радовала семью. Сестра старела. Он все настойчивее просила братца жениться и привести в дом хозяйку. Швальб готов был с ней согласиться — пора. Он засматривался на девушек и даже приметил одну-другую. Утром Бюрхард делал заказы, днем работал в мастерской, вечера проводил непременно с семьей — ужин, чтение, игра в шашки. Он совершенно счастлив.

Добыча

За одно утро поляны покрылись подснежниками — словно на лес опрокинули полные ведра звезд. Казалось, невозможно пройти, чтобы не наступить на бело-голубой, пахнущий весной ковер. Если б не спешка — я задержалась бы покружить в тумане между могучих стволов царских кленов, прикоснуться щеками к влажной, заросшей мхом коре, под которой бьётся сок жизни — но, увы. Мой старший брат Лассэ разбудил меня до восхода луны. «Вставай, вставай» — повторял он и звонил в серебряный колокольчик. «Ловцы пришли на границу». Я вскочила, сбросив дрему вместе с капельками росы.

Они всегда приходили весной, в то время когда звери и птицы беспечны, увлеченные свадьбами и поиском дома для будущих малышей. Они убивали не для еды и не ради защиты, не щадили ни детенышей ни влюбленных, оставляли изувеченные тела на грязных стоянках, увозили с собой пленников в железных клетках, чтобы те медленно гибли вдали от родины. Гоняясь за драгоценной добычей, они не страшились ни смерти, ни небесных путей. Увы, Лисий лес — и ковры оранжевых мхов в алых капельках сластеники, и бугристые валуны в чьих расщелинах гнездились изумрудные змейки, и тропинки вдоль русла реки и опустелые провалы нор, в которых раньше жили водяные дракончики — принадлежал людям. По договору царицы Астэ и трех владык краткоживущих эльфы клялись не выходить за границы Ревучих топей. Оставалось только молча смотреть на гибель родичей по земле — или делать то, что возможно свершить, не нарушая клятвы.