Читать «Неужели я умру?» онлайн - страница 76

Мы спустились на улицу, оставив позади недоверчивый взгляд папы. Мой друг, ощущая надуманную слежку, начал торопливым шепотом:

— Шаду, друг мой! Все прошло успешно. В наших руках с тобой сейчас миллион, — в его глазах я приметил неподвижную одержимость. — На первый взгляд это может показаться идиотизмом, но ты сразу не горячись, ладно?

— Ты можешь говорить связно и поспокойнее?

— Мистер Руст готов выделить огромные деньги на это дело, хоть завтра. План следующий. Представь себе: школа искусств месье Деданжа! Звучит? Возрожденная эпоха, реинкарнация былых кварталов искусств, картины, возвратившие радость былых лет!

Меня завораживали могучие слова Лимерция. Он усиливал натиск:

— Выставки, аукционы, повсеместная слава и признание. Сначала Хегри, а затем, быть может, весь мир! Главное, это правильно продать, а? Человек без рук создает шедевры! Надежда безгранична! Или ограниченность не безнадежна. Щепотку рекламной компании, вызывающей жалость, и люди, умываясь собственными слезами сострадания, понесут деньги в наши карманы. А после того как твой уважаемый месье мазнет ногой пару картин в присутствии людей, мы просто будем собирать нескончаемые плоды богатства…

Я прервал этот алчный бред ударом в морду, которая опорожнялась бесстыдными предложениями. Фигура Лимерция рухнула навзничь, и на его лице отразился злобный оскал. Не скрывая гнева, окутавшего меня, я произнес:

— Если бы у месье Деданжа была хотя бы одна рука, она непременно отправилась бы прямиком в твою расчетливую рожу, идиот!

— Я же попросил, не горячись! — сплевывая алую кровь, ответил Лимерций. — Ну, подумаешь немного театра, все наше общество — сплошные лицемеры. Что плохого в том, что мы сыграем по их правилам?

— Это немыслимо… Я не верю, что это говоришь ты…

— Да успокойся же! Чего ты так привязался к этому калеке?

«Мистер Руст — дьявол-искуситель или я просто не знал своего друга? Вот теперь Ситуация открывает его истинное лицо», — я был безразличен к словам Лимерция, обдумывая это.

— Шаду! Тридцать процентов от прибыли наши с тобой! Это все отразится в контракте. И живи, как хочешь, воплощай деньги в мечту!

— Так вот цена нашей дружбы — «тридцать процентов»! «Предательство бывает разным», — говорил мне когда-то Бродо… — разочарованно произнес я.

Молча, игнорируя обезумевшие возгласы друга, я развернулся и медленно пошел обратно в дом.

Крики Лимерция гремели яростью на весь квартал, всполошив всех присутствующих в мастерской. Они торопливо выскочили наружу, чтобы засвидетельствовать происходящее.

— Он заберет все у вас! Несомненно, заберет! Ему это подвластно, подумай, пока не поздно! Слышишь меня?! Ты не думаешь о себе, подумай о других, чего ты их можешь лишить?

Я удалялся и лишь только наполнялся стыдом за колкие высказывания Лимерция перед лицом моих близких.

— Слышишь, Шаду! Заберет все картины! При желании даже сделает здесь бордель! Библиотека принадлежит городу, а значит, мистеру Русту! Ты кончишь свою жизнь нищим ничтожеством.

Я остановился, резко повернулся к нему, и чуть было не сказал все то, что о нем думал в том момент. Но затем, сдержав в себе неутолимый гнев, поднялся по лестнице в мастерскую, оставив моего друга наедине со своей ненавистью.