Читать «Годунов. Кровавый путь к трону» онлайн - страница 75

Все было разыграно как по нотам – с воем и рыданием толпы, подошедшей к монастырю – тех, кто плохо или «не так» вопил, приставы подгоняли и «наказывали за слабое рвение в молитве и вое». Люди от страха перед голой силой мочили глаза слюной, имитируя слезы, и начинали выть сильнее и страшнее. Летописец с ужасом вспоминал о финале крестного хода во дворе обители: «И они, хоть не хотели, а поневоле выли по-волчьи».

На народный вой с «горючими слезами» вышел сам страдалец Годунов с обвязанным вокруг шеи платком. Потянул платок вверх, зримо и ясно указывая, что скорее удавится, чем согласится войти на престол первым избранным народом «царем не природным». И эта его хитрая уловка возымела успех: те, кто вчера ему отказывал в благородстве и чести, признавали и благородство, и честь, те, кто возлагал вчера на него вины гибели Дмитрия-царевича и Федора-зятя, снимали с него вины, те, кто вчера сплетничал по поводу его участия в московских поджогах и наведении татар на столицу, забывали и сплетни со слухами, и прощали все вольные или невольные вины преступления правителя и властителя дум народных. Как такого не возведешь своими собственными руками на престол царский… Как не изберешь на престол такого благородного и совестливого человека, пусть «не природного» правителя-властителя, так ведь такого, который в тысячи раз лучше «природных» князей-бояр-дармоедов…

Патриарх и священники, и многие князья и бояре входили к вдовствующей царице в ее келью и то сладкими, то слезными голосами умоляли «отдать ее великого брата» – заставить его сесть на престол и служить Отечеству. Не выдержала царица Ирина слез и воя народа и речей слезных духовенства и объявила то, что должна была объявить в конце великого действа престольного: «Ради Бога, ради святых чудотворных образов, ради вопля всенародного рыдательного, отдаю вам своего единокровного брата Бориса Федоровича. Да будет он вам Государем на царском престоле».

При виде такого бурного всенародного волеизъявления и слов любимой сестры-царицы Годунову ничего не оставалось, как только радостно выдохнуть из себя слова признания: «Господи, Боже мой, я твой раб, да будет воля Твоя!» – и принять царский венец и скипетр, который, по слухам, царь Федор Блаженный хотел закрепить за Романовыми, да те стушевались и отдали Годунову. Только не царь Федор доверил скипетр державный своему шурину, а народ русский, православный.

В Успенском соборе он получил благословение патриарха. В порыве сильных сердечных чувств благодарности народу, который выбрал его на царство, «не природный царь» Годунов воскликнул, как никогда до этого не восклицал любой «природный» царь:

– Отче великий патриарх! Клянусь, что никогда в моем Русском царстве не будет ни бедного, ни нищего! – И, рванув на груди красивую, вышитую серебром и золотом рубашку, прокричал прямо в душу народную: – Последнюю свою царскую рубашку разделю с последним бедняком и нищим последним…