Читать «Годунов. Кровавый путь к трону» онлайн - страница 63

Годунов, зная нетвердый холопий характер бояр, братьев Шуйских, их постоянную, «вечную» готовность поменять вчерашнюю опалу на угодливую службу своему обидчику, вернул в Москву и своего свояка, князя Дмитрия Ивановича Шуйского, женатого на сестре жены Годунова Екатерине. Дмитрий Шуйский также был введен Годуновым в боярскую Думу, но просил жену, амбициозную Екатерину Григорьевну, через ее сестру Марию Григорьевну получить повышение у Годунова по службе, по примеру брата Василия, теплое место воеводы или наместника с соответствующим кормлением.

Конечно, догадывался Годунов, что правит он клубком шипящих друг на друга ядовитых змей из боярских партий Шуйских и Романовых, которые после смерти народного любимца, боярина Никиты Романовича, считали себя обиженными, несправедливо отодвинутыми от царского престола Федора Блаженного (племянника Никиты Романовича, сестра которого царица Анастасия Романова была первой женой Ивана Грозного). Только не знал, когда и кто ужалит его первым, змеи из партии Шуйских (потомственных Рюриковичей) или змеи из партии Романовых (породнившихся с родом московских Рюриковичей через брак царицы Анастасии с Иваном Грозным), обвинив худородного опричника-боярина в забывчивости крестного целования царю Блаженному.

Нужен был пока Годунову здоровым и невредимым на троне царь Федор Блаженный, после потери Феодосии снова бездетный. Только Годунов на основе доносов и анализа московских слухов начал осознавать, что снова кто-то мутит воду против него. Были нелепые слухи, что Годунов тайными ядами через своих угодливых заморских лекарей отравил крохотку Феодосию и «откупился» от своего страшного преступления даром огромного «боярского» колокола в Сергиеву лавру. Еще страшней и нелепей были слухи, что Годунов подменил рождение сына-царевича Федора Блаженного на неродовитую дочку. Эта дочка с именем Феодосия быстро умерла, а царевича Годунов снова спрятал за семью замками, чтобы потом предъявить и остаться регентом-правителем, каким он был при юродивом царе Федоре Блаженном…

Годунов видел, что, даже делая добро, раздавая людям милостыню, делая подарки знатным придворным, чтобы им понравиться, народ возбудить на добрый отклик и чувства благодарные невозможно, он все равно сталкивался с черной неблагодарностью, завистью, оговором, рождением черных, оскорбляющих человеческое достоинство слухов.

«Ну, какой я отравитель Феодосии, светлейшей долгожданной дочки обожаемой сестры Ирины? Все возможное и невозможное сделал, чтобы та родила, – а на тебе, новый безумный слух: Годунов – отравитель! Словно все с ума сошли со своими безумными обвинениями в отравлении племянницы… В знак ласки и доброты послал бочку редкого дорогого испанского вина смешному царю, двинутому ради смеха на трон Иваном Грозным для испытания бояр, Симеону Бекбулатовичу, – а тот, пожелав здравия правителю, осушил кубок и якобы ослеп… Кто виноват в его слепоте? Конечно, отравитель Годунов, подмешавший яд в драгоценное испанское вино… Или мысль возложить нынче при болезни или смерти Федора Блаженного венец Мономахов на голову старого татарина, до крещения хана Саин-Булата, не всем в Москве и далеких русских землях кажется смешной и нелепой?»