Читать «Выстрелы в Сараево» онлайн - страница 97

Но ведь все равно — «бодро на сердце»! Авось пронесет… А как оценить такие его размышления в «России на Голгофе» (запись за 7 октября 1917 года):

Наш темный неграмотный народ, привыкший думать и обсуждать события, не выходящие за околицу его деревни, не может понять сложной мировой обстановки, обусловливающей продолжение войны. Что какому-нибудь крестьянину с Волги или рабочему с Урала борьба германского империализма с великими демократическими идеалами, выдвинутыми нами и Америкой?

Впору подумать: уж не предтеча ли Александр Иванович современного атлантизма? Впрочем, и Петр Кропоткин бредил тем же. В июне 1917 года на митинге в Петрограде сей апостол свобод метал громы и молнии, призывая офицеров Генштаба не допускать братаний на фронте:

Как возможны такие братания, после того как Россия вступила в союз… с великой демократией Франции, 100 лет назад провозгласившей свободу, равенство и братство, с английской демократией, сумевшей даже при королевской власти создать такие учреждения, которых Германии не видать еще через 40–50 лет, и ведущих страну к несомненному водворению новых коммунистических форм жизни, и, наконец, в союз с американской демократией, которая первая провозгласила 140 лет тому назад права человека.

Герой былых баталий, немецкий генерал Э. Людендорф недоумевал, почему союзники России в разгар войны содействовали свержению царя, смуте и революции. А именно потому, что Россия была для них врагом номер два. Почти таким же ненавистным, как Германия и Австро-Венгрия! «Сердечное согласие» не принесло и не могло принести империи Романовых победы, а море крови было пролито ради чужих интересов. Совершенно прав историк Т. Исламов:

С течением войны Германия и Австро-Венгрия все больше стали восприниматься западными союзниками России в качестве воплощения всего, что было ненавистно республиканцам и либералам со времен Вашингтона, Лафайета и Робеспьера — прусского милитаризма, габсбургского католического обскурантизма, аристократизма и консерватизма. Именно за это, а не за Эльзас с Лотарингией и Сербию с Черногорией предстояло заплатить державам центрального блока…. Разумеется, при таком подходе императорская Россия просто не могла оказаться в стане победителей.

Таким образом, русский народ был изначально— еще в 1914 году! — обречен на поражение. Обречен на Брестский мир, на Троцкого, на гражданскую войну, на разруху и голод. А сам Александр Иванович — на тюрьмы и лагеря, на смерть от чекистской пули.

XIV. «ПРУССИЯ ДОЛЖНА СТАТЬ КОРОЛЕВСТВОМ!..»

В начале ноября 2013 года в гостях у Ю. Сербского по моей инициативе побывал посол Сербии в России Славенко Терзич, известный историк. Зашла речь и о такой коллизии, как Верховский и сербские амбиции, так и не утоленные балканскими войнами. Радушный хозяин процитировал такой характерный отрывок из Сербского дневника (запись от 8 февраля):