Читать «Город, в котором оживают кошмары» онлайн - страница 345

Из коридора донеслось громоподобное «Смирррно!», Кирова повторила команду. От неё по прямоугольным рядам подобно парализующему разряду разошлась волна мышечного напряжения. В миг, когда множество глаз уставились ввысь, на колышущегося золотого орла, в зал, цокая большими когтями на чёрных лапах, вошёл Великий и Ужасный.

Генерал был высоким инсектоидом, эволюционировавшей кавказской жужелицей. Он казался горбатым: вытянутая голова жука с заострёнными жавлами была утоплена в широкую грудную броню с немного загнутыми кверху краями, похожими на наплечники самураев. Внешняя её поверхность, как и спускающиеся по спине овальные надкрылья, имела зернистую структуру и отливала смесью синего и фиолетового. На широких предплечьях верхней пары чёрных рук, размерами в полтора раза превосходящими нижнюю, были выгравированы бордовые орлы. Магомед Ибрагимович бодро прошествовал сбоку от строя к трибуне, поднялся на возвышение, повернувшись к сотрудникам внутренней поверхностью своего хитинового организма. Она была чёрной и отливала металлическим блеском, на грудных пластинах блестели золотые регалии и медали.

Сохраняя каменную неподвижность чешуйчатого лица, Арафаилов мысленно усмехнулся, вспомнив разговор в кафе с Шагдаром незадолго до его гибели. Сбывался кошмар хитрозадого монгола — какой-то обладающий властью жук одним своим видом ввергал в трепет огромную толпу бравых вояк. И он был бы не одинок в своем ужасе. Генерала Скаброса не любили нигде. На бытующее в обществе презрение к его виду накладывалось презрение к любому вышестоящему руководству. Такова уж была природа многих индивидуумов, которые не стремясь ни получать образование, ни упорно работать, либо же не ища других путей к обладанию положением в обществе, почему-то мнили себя достойнейшими из живущих. И любое влияние на них власти их раздражало, каждое распоряжение руководителя априори считалось глупым, а нагоняи за их невыполнение воспринимались как личная обида. А так как в структуру они пришли всё-таки добровольно, покидать её добровольно не собирались, оставалось лишь накапливать злобу и вываливать её в уши таких же неполноценных жертв завышенного самомнения, втихаря, чтобы никто из тех, в чью сторону потоки грязи направлены, их не услышал. А уж если объект сего «праведного гнева» был ещё и «вонючим членистоногим», то тут вообще открывалось раздолье для неприязни. И никто не смотрел на результаты работы этого «навозника с жавлами», и никто не задумывался, что генерал был одним из тех, в чью честь называли во многих городах улицы, тем самым «героем Иркутска». И что этими самыми жавлами он отрывал в своё время головы своим осатаневшим собратьям, не выбирая, самок и детёнышей каких видов спасать от жуткой смерти. Не имело права насекомое командовать, и всё тут! К счастью для общества, всем, кроме самих бестолковых болтунов, было на эту глупую догму глубоко наплевать.