Читать «Сростинское дело» онлайн - страница 9

Юрманов Алексей Ильич редко рассадил капусту, чем уменьшил урожай в большом количестве. Сбор ее затянул до морозов и всю поморозил. Сгноил много картофеля, не менее 25 центнеров.

Калачиков Карпей и Савин Павел на работе бывали редко и больше пьянствовали.

Каменев Павел и Емельянов Сергей больше симулировали, чем работали, а Каменев Павел, чтобы меньше работать, за лето прошел почти все бригады, пять из шести.

Малышев Егор, плотник, не работал, а прятался от работы под видом разных плотницких поделок.

Зяблицкий Алексей охранял на пашне хлеба. Нанес ущерб колхозу тем, что реализовал собственную корову на сторону, объяснив, что она потерялась, почему колхоз выдал ему корову из общественного стада.

Я, Шукшин Макар, будучи машинистом, уже в 1933 году при молотьбе хлеба, по указанию агронома Малявского, в течение 15 дней, при работе двух тракторов (при трех барабанах) загонял зерно в мякину, а колосья с зернами - в солому, чем причинил значительный подрыв в работе.

Таким образом, в своей подрывной работе наша контрреволюционная ячейка достигла значительных результатов. Выше я уже говорил, что агроном Малявский при вербовке меня, после моего согласия на руководство ячейкой и создания ее, дал мне 50 рублей на расходы по вербовке. В связи с этим я еще укажу, что по мере хода вербовки в течение первого месяца Малявский мне выдал еще три раза по 50 рублей, а в четвертый раз - сразу 100 рублей. Всего в общей сложности он выдал мне 300 рублей. Денег у него я не просил ни разу, он сам мне их выдавал на пашне: отзовет в сторону и даст денег. Это меня ободряло, и я с большим желанием производил вербовку.

Полученные мною от Малявского деньги я распределил следующим образом:

а) Сразу после завербования выдал, чтобы лучше проводили подрывную работу: П.Н. Каменеву - 25 рублей, К.А. Фетисову - 20 рублей, С.П. Емельянову и А.И. Юрманову - по 30 рублей, К. Калачикову - 15 рублей, Е.П. Малышеву, П.Г. Савину и П.И. Кибякову - по 10 рублей. А.Г. Зяблицкому и Н.П. Каменеву денег не выдал, так как при вербовке их со мною не было. Всего я таким образом выдал членам нашей контрреволюционной ячейки 150 рублей;

б) Остальные 150 рублей остались у меня.

Извиняюсь перед всей советской властью за то, что по малограмотности я послушал Малявского. Записано с моих слов верно и мне прочитано. Ходатайств не имею».

В конце протокола - добавление, заверенное подписью Шукшина и следователя А. Садовского: «Обвинение по статье 58, пункты 4, 7 и 11 УК РСФСР мне объявлено и смысл разъяснен».

Сразу поясним, что они означают:

Пункт 4. Помощь международной буржуазии в свержении социалистического строя.

Пункт 7. Подрыв народного хозяйства (в данном случае - вредительство в колхозах).

Пункт 11. Участие в контрреволюционной организации.

По каждому из этих пунктов мера наказания определена - от трех лет лагерей до расстрела. Всем, проходившим по «Сроегинскому делу», было предъявлено точно такое же обвинение.

А теперь давайте, поразмыслим над протоколом допроса. Прежде всего, верите ли вы, что он написан со слов Макара Шукшина? Я лично - нет! Все его «чистосердечные признания» сочинены следователем, в том числе и то, что он якобы оговорил, подвел под расстрел 10 односельчан. Подозревать Макара Шукшина в таком недостойном поступке - значит, оскорбить память человека, ставшего жертвой грубого насилия и произвола. Весь сорный букет «вредительских действий» в колхозе «Пламя коммунизма» А. Садовский собрал из каких-нибудь отчетов, актов, протоколов допросов свидетелей, с пола, с потолка, из пальца высосал - все это сгреб в одну кучу и повесил на Шукшина.