Читать «Любовь насмерть» онлайн - страница 2

– Что с вами случилось?

– Доктора убили, – сказала она, уставившись в одну точку.

– Доктора Селиванова? – В последнее время я общался лишь с одним доктором, он был постоянным посетителем бара, и я очень ему симпатизировал. При слове «доктор» я представил себе именно его лицо – милое, бородатое, с лучистыми веселыми глазами. – Макса, что ли?

– Да, – сказала она, поджав губы.

– Когда?

– Думаю, примерно час тому назад. Я уже легла, как вдруг услышала какие-то голоса, крик… Точнее, все не так. Сначала я услышала шум, крик, затем звук, похожий на выстрел. Затем еще один. Это потом уже более отчетливо услышала крик… женский… Или же одновременно, я не могу точно сказать… Потом закричал Макс… Я выглянула в окно, там горел фонарь, мощный такой фонарь, и я увидела там, на дороге, ведущей к дому, какое-то белое пятно. Я вышла на крыльцо и позвала Макса, но он не отвечал. Тогда я пошла к этому пятну. Это была девушка в белом свитере и джинсах. Совсем молодая. Она лежала на обочине дороги, в траве. Ее убили выстрелом в сердце, там вот такущее красное пятно на свитере. А рядом, я потом уже заметила, лежал Макс. И он тоже не дышал. Его тоже убили.

– Но я ничего не слышал. Дом доктора Селиванова не так далеко от меня. – Я очень хотел, чтобы доктор был жив. Пусть лучше девушка окажется сумасшедшей.

– Это как в кино. – Она подняла на меня глаза с расширенными зрачками и усмехнулась, как бы понимая, что я не желаю ей верить. – Возможно, днем я бы и не услышала его, но ночью он прозвучал особенно четко. Я же проснулась.

Она сделала еще один глоток виски и откинулась на спинку стула.

– Если вы не поможете мне, то меня арестуют, решат, будто это я его убила.

– А вы кто?

– Да в том-то и дело, что я – никто. И это продолжается уже два года.

Я ничего не понимал.

– Назовите хотя бы свое имя.

– Оля.

– Давайте поступим так. Я отведу вас сейчас в комнату и уложу в постель. А утром, когда вы проснетесь и окончательно придете в себя, мы и поговорим.

– Вы не сдадите меня? Я же никого не убивала. – Голос ее поплыл от слез. Ей так хотелось верить.

– Нет, не сдам. Не выдам.

– Вы можете сами пойти туда и убедиться, что я не сумасшедшая, что не придумала все это. Или что мне это не приснилось. Ну и вызовите полицию, что же делать?

Она встала и, запрокинув голову, словно для того, чтобы виски точно попало в горло, допила его. Вздохнула.

– Я дам вам и одежду. Свою рубашку или пижаму, что хотите.

– Да мне как-то все равно. Просто холодно.

Ее одежду, выпачканную в крови, я сжег в камине.

Я дал ей свой свитер и уложил наверху, в маленькой спальне, которую использовал как комнату для гостей. Она, как ребенок, молча подчинилась, легла, закрыв глаза и подложив под щеку ладони. Я выключил лампу, вышел из спальни и подумал, что и эта сцена могла бы быть фрагментом моего сна. Однако, спустившись в бар, я взял фонарь и вышел из дома, отправился в сторону дома доктора Селиванова. Макс Селиванов, доктор-терапевт, купил коттедж в нашем поселке у одного спившегося нашего товарища Миши Аронова, своего приятеля, за сущие копейки и был счастлив от покупки. Сначала он наведывался сюда лишь на выходные, а после, выгодно вложив свои деньги в какой-то строительный проект, позволил себе в свои пятьдесят с хвостиком бросить практику и всерьез увлечься живописью, в связи с чем окончательно переехал в поселок. Встретили его у нас почти с нежностью – да и как не радоваться, если под боком теперь был человек, который в любую минуту мог спасти от запоя, извлечь занозу, промыть желудок, дать таблетки или микстуру от кашля, перевязать рану или просто выпить за компанию. Доктор Селиванов был спокойным улыбчивым человеком, вполне себе довольным жизнью, и производил очень приятное впечатление. Поговаривали, что у него в Москве осталась квартира, которую он сдавал каким-то американским журналистам, и молодая любовница, к которой он время от времени ездил. Но в мой бар он приходил неизменно один, садился возле кадки с пальмой и заказывал либо водку с малосольной селедкой, либо виски, к которому я неизменно подавал ему блюдце с засахаренным лимоном. Он был очень милым, приятным человеком, любил живопись и часами пропадал в мастерских наших художников, завел себе друзей, работами которых искренне восхищался, подружился с натурщицами. Свои же работы показывал редко и ужасно стеснялся, когда его хвалили. Он осваивал венецианскую акварельную технику и время от времени, когда мы оставались с ним вдвоем, рассказывал, какое удовольствие он получает, глядя, как умно и красиво растекается вода, как ему удается получать нежные цветовые растяжки.