Читать «Мы стоили друг друга» онлайн - страница 4

И я надеваю его брюки, которые все норовят упасть, вылетаю на сцену и под барабаны (откуда взялись эти барабаны?) начинаю отплясывать какую-то неистовую «лезгинку». Я так отчаянно гримасничаю, что рискую потерять наклеенный нос с усами.

Потом помню свое лицо в зеркале: как я усердно корчу страшную рожу, вычерчиваю морщины, потом их оттеняю, безбожно пудрю волосы и опять — на сцену! А зал ревет, беснуется. А мне — хоть бы что.

В «Юбилее» я играю Хирина, потому что исполнитель этой роли заболел, а я одна знаю текст. Мне и сейчас становится стыдно, стоит только представить то безобразие. Боже мой, ну и способ же избрала, чтоб понравиться мальчику!

— У них свой поэт! — панически вопит Дима Спешнев. — У них свой поэт! Что делать, что делать! — Потом он вдруг поворачивается ко мне: — Иди! Иди! Читай стихи.

— Какие стихи?

— Свои!

— Да нет у меня никаких стихов!

— Иди! — кричит он. — Иди, Квазимодо…

И я иду. О том, что стихи могут быть и без рифмы, я уже знаю. Эскимосы, так те вообще — что видят, о том и поют. А чем я хуже? Правда, о том, что я вижу, петь трудно. Помню, как говорила я что-то весьма расплывчатое. Про голубой период Пикассо, оказывается, говорила, про каких-то вороных коней и еще бог знает про что.

Та половина зала, где сидит наша школа, истерически хлопает. И вдруг — чьи-то неистовые аплодисменты с другой стороны. Кто-то один мне хлопает все же, да еще так громко.

Потом Дима Спешнев ругался с комиссией.

— Это не стихи! — говорил какой-то дядька.

— Это стихи! — орал Дима. — Вы что, не читали французов?

— Но мы то не французы! Это не стихи.

— Это гениальные стихи, ясно? Она вообще гениальная девчонка, вам этого не понять…

Я ушла, так и не выяснив, кто кого переспорит. В зале уже были раздвинуты стулья, хрипела уже радиола.

— Привет! — Он схватил меня за руку и так и держал за руку, как будто даже не замечая этого.

— Привет! — ответила я, сияя, предвкушая, в каком он должен быть восторге от знакомства со мной.

— Потанцуем?

— Потанцуем, — ответила я, как будто это мне хоть бы что — танцевать с ним.

— Ну как? — спросила я, ожидая, что он сейчас же начнет расхваливать меня за все мои таланты.

— Что как?

— Я про КВН.

— Ах, это? Да я не видел, я только что пришел. Я такими пустяками не занимаюсь.

Кто бы знал, что со мной тогда сделалось!

— Ты знаешь, я что-то устала… Я не хочу больше танцевать, я пойду домой…

— Как хочешь, держать не буду, — равнодушно сказал он.

И я ушла. А потом сидела в нашей коммунальной ванной и ревела.

— Ты знаешь, — сказала, придя, Наташка, — твоего Юльку побили…

— Так ему и надо!

— За тебя побили, дура!

— Почему это?

— Он же один тебе хлопал из всех наших. За это его и побили, что он чужой школе хлопал.

Вот тут уж я зарыдала так, что Наташка испугалась.

— Ты можешь ему позвонить, — сказала она, — я узнала телефон…

И я позвонила.

— Мне, пожалуйста, Юлю…

— Это я.

— А это я.

— Я понял это, еще когда зазвенел телефон…

— Почему? — радостно вскрикнула я.

— Потому что он всегда звенит нормально, а тут как-то психованно зазвенел, будто свихнулся…

Я не знала, как на это реагировать. Решила не обижаться.