Читать «Мы стоили друг друга» онлайн - страница 18

Юлька меня не уважал — это факт, если б уважал — не спорил бы по всякому поводу. Дружба? Этого тоже не было — какая ж дружба, когда мы любили… А желание, то есть это самое дурацкое половое влечение, я отрицала, краснея от злости и стыда. Надо же сказать такую гадость: половое влечение! Ну уж нет! Такое могла выдумать только умная Тамара и не постесняться сказать вслух.

А вдруг она все-таки права? Ну хотя бы насчет уважения или дружбы?

И вообще, где он бывает в те дни, когда мы в ссоре? И почему приходит иногда с виноватыми глазами, избегает моего взгляда, притягивает меня к себе, утыкается лицом в мое плечо и не хочет смотреть прямо?

Да, он, наверно, не забыл дорожку к той женщине, у которой ребенок (непременно ребенок), он приходит к ней, она укладывает ребенка, а потом… До чего же отчетливо все видела: лицо этой женщины, спящего ребенка, даже обстановку комнаты…

Но почему он иногда бывает таким самоуверенным и взрослым — уж не потому ли, что знает все? А я — девчонка, я — так просто… Потому он и ссорится со мной так часто, чтоб сбежать к той.

— Он тебе изменяет, — пела умная Тамара. Говорить гадости — ее любимое занятие. Она говорила еще, что Юлька совсем не красивый, абсолютно тупой и что вообще нельзя любить человека, у которого вечно то фингал под глазом, то фингал на лбу, то нос распухший, как картофелина.

…Бедная умная Тамара! Недавно, когда я к ней зашла и мы начали, как всегда, с умных разговоров об искусстве, а кончили, как всегда, разговорами о любви, умная Тамара вдруг зарыдала и начала кричать: «Я никого не люблю, никого! Я никогда никого не любила, как же мне жить, ну скажи! Ведь ты же знаешь, как это — любить! Ну расскажи!!!»

Что я могла ей рассказать? Мне было до слез ее жаль, и я чуть не зарыдала вместе с ней.

И все-таки, хоть мне ее и жалко, я знаю, как и все ее другие подруги знают, что к ней не стоит приходить со своими любимыми: у Тамары дурной глаз. Она может высмеять тебя при нем так, что оправдываться придется долго, если вообще удастся оправдаться. И все-таки ее жалко…

А тогда я еще не понимала в ней этого, иногда даже просыпалась ночью от тревожного толчка: он меня не любит!

И я, ненужная ему, умру от ревности. Инстинктом я чувствовала, что он не должен знать о моей ревности: много чести! Но он знал. Как-то он сказал, что ничуть бы не удивился, если б я подсыпала толченого стекла девушке, к которой его приревную. А он меня не ревновал и все время это подчеркивал. Как-то я с вызовом спросила:

— Уж не думаешь ли ты, что на свете, кроме тебя, нет мужчин?

— Может, мужчины и есть, только тебе они до лампочки.

— Вот как? Откуда же ты знаешь?

— У тебя глаза не блудливые. Я вообще могу сразу сказать, кто кого любит и кто кого обманывает…

И действительно, Юлька каким-то непостижимым чувством понимал, кто кого любит, а кто кого нет.

Помню, на свадьбе Элки Котенок умная Тамара познакомилась с одним парнем. Морда у парня, на мой взгляд, была прескверная: тонкие губы, неприятно красные, почти белые глаза и подбритые брови. Я, конечно, не сказала этого Тамаре, тем более что она нашла его несказанно умным.