Читать «Ночь Калашматов» онлайн - страница 114

— Я слушал, у Хадаша есть бульдозер, и приговоренных к смерти привязывают к кольям в земле, а он их давит, — с ужасом в голосе прошептал Лафер.

— Враки, — отмахнулся я. — Нет у него никакого бульдозера. У него каток. Да и не обязательно нас раздавят. У чертей есть такая пытка — халанажиш. Это когда пленнику отрезают яйца и засовывают ему же в задницу. С их языка это переводится «если у тебя их нет спереди — проверь, возможно они у тебя сзади?». Скагам такая пытка кажется весьма забавной…

— Но это же какая-то ошибка! — затрещал мой заместитель. — Мы же ничего такого не делали!

— Ты, может, и не делал, — улыбнулся я.

— А вы?

— А я — да. С первого по третий пункт. А еще они любят делать такой длинный разрез в районе печени…

— Не надо, мсье Грачев! — взмолился мой заместитель. — Зачем вы мне все это рассказываете?

— Надо же тебя подготовить, — пожал я плечами. — А то будут тебя пытать — тебе и сказать нечего. А так — хотя бы будешь знать, какая пытка следующая.

— Так вы мне расскажите что-нибудь! — взмолился Мишель.

— Про пытки?

— Нет, что вы! Что вы знаете, чтобы я до пыток все рассказал!

— Это не поможет, — заверил я. — Если слишком быстро расскажешь — появятся подозрения, что ты врешь. И все равно будут пытать.

— Но я же ничего не делал! — зарыдал парень. — Я невиновен.

— В Скагаранском Халифате наличие вины и казнь — две вещи, между собой никак не связанные.

Зря я так. День выдался сложный. И очень нервный. Свалить из города не получилось. Теперь требовалось поспать, накопить сил для вечернего восстания скагов. А Лафер после моих слов начал метаться по камере, долбиться в дверь, крича о своей невиновности. Создавал много лишнего шума. Может быть, инженеру повезет, его вопли достанут охранников и его попросту застрелят до пыток. Если Калаш подведет — мне такое счастье не светит. Накрыв голову подушкой, я уснул.

Мы провели в заточении остаток дня и всю ночь. Вечером нас покормили. Восхитительным ужином из трех блюд с вином и десертом. Похоже — часть фуршета с несостоявшейся свадьбы. Я не очень понимал, что это — какая-то насмешка со стороны Хадаша, или он пытается таким образом показать, что он сам еще не до конца уверен в моей виновности. А, может, пытался извиниться за что-то?

Мишель увидел в такой трапезе плохое предзнаменование, вспомнив, что там, на нашей далекой исторической Родине, его соотечественники устраивали шикарные завтраки приговоренным к смерти перед тем, как повести их на гильотину. Не знаю. Как по мне — враки все это. Зачем кормить человека, чья жизнь вот-вот закончится?

В общем, француз накрутил себя и потерял аппетит. А я отужинал с большим удовольствием.

Я все еще надеялся, вслушиваясь в вечерние звуки. Но в городе царил мир и порядок. Никой пальбы, никакого шума. Ни малейшего намека на бунт. Или Калаш струсил и оставил свою затею со справедливостью и всеобщим равенством, или его тоже взяли. В обоих случаях нам с инженером кранты.

Утром за нами пришли. Но не повстанцы, как я все еще надеялся, а здоровый, мясистый скаг с крохотными рожками, маленькими, поросячьими глазками и кожаном фартуке с бурыми запекшимися пятнами. Сразу видно — конченный садюга. Любитель поиздеваться над заключенными. Палач, причем с опытом. Его сопровождал надзиратель. Этот — наоборот, поджарый, плечистый, с толстой, как у быка, шеей.