Читать «Войска СС в бою» онлайн - страница 18

В июле «Лейбштандарт» размещался в районе Парижа, а в начале августа был переведен в район Меца.

Дивизия усиления СС была приведена в боевую готовность в ночь перед наступлением у Везеля. Одна боевая группа — усиленный полк «Фюрер» — была передана в распоряжение штаба X [армейского] корпуса [генерала артиллерии Кристиана Хансена]. Она штурмовала у Грабберга хорошо укрепленные позиции «линии Граббе» и затем продвинулась до Амстердама — Харлема.

В составе XXVI [армейского] корпуса [генерала артиллерии Альберта Водрига] дивизия выступила вслед за 9-й танковой дивизией вермахта через Маас на Гох — Герцогенбуш — Бреду, южнее Западного вала. Местность, изрытая многочисленными каналами, на которых были разрушены мосты, поставила командование и войска в сложное положение. Столкновение с голландцами и французами — частями 7-й французской армии, которые выдвинулись из района Дюнкерка через Антверпен до Бреды, произошло лишь западнее Рисбергена. Части дивизии прикрывали севернее от Антверпена пути противника к отступлению, в то время как усиленный полк СС «Дойчланд» достиг побережья Северного моря и занял Влиссинген. Эти бои были тяжелыми, поскольку на полуострове Беверланд, который являлся укрепленным форпостом антверпенской крепости с затопленными и заминированными территориями, можно было передвигаться лишь по напоминающим дамбы улицам. Два километра дамбы до острова Валхерен удалось преодолеть лишь при поддержке пикирующих бомбардировщиков. Бои здесь длились до 17 мая, несмотря на то что сама Голландия капитулировала уже 14 мая. По воспоминаниям [Уинстона] Черчилля, при этом сильно пострадал XVI французский корпус.

Непосредственно после этого дивизию отозвали и переправили изматывающими ночными маршами через Гай — Живе — Ирсон по Бельгии во Фландрию в составе 4-й армии и потом быстро переподчинили танковой группе Клейста для отражения англо-французских попыток прорыва из Арраса на юг. При дальнейшем продвижении на север дивизия была назначена в охрану правого фланга от войск противника, пытающихся прорваться из Бельгии на запад. После включения в состав XLI танкового корпуса [генерал-лейтенанта Ганса Георга] Рейнгардта дивизия приняла участие в тяжелых боях 23—25 мая на Лисе и канале Ла-Бассе у Эстре, Эра и Сен-Венана. Особенно сложным был бой 27—29 мая за лес Ньепп, который занимали оказывавшие упорное сопротивление англичане, перегородившие все проходы через многочисленные каналы. Танки пройти через них не могли, и это привело к ожесточенным ближним боям.

Смерть в Корне-Мало

Корне-Мало сотрясают яростные взрывы выпущенных из танка снарядов, он извергает огонь и ненависть из каждого уголка, из-за каждого кустика. Томми защищают Корне-Мало с упрямым ожесточением. Танки в третий раз катятся к бушующей деревне. Уже различимы очертания местного пляжа. «Стоя-я-ять!» Черт, почему именно здесь эта огромная канава. Танк едет вдоль нее слева. Не находит перехода, сворачивает направо. Здесь, здесь должен пройти. Механик-водитель щурит глаза и прикидывает — маневрирует вперед и назад, до тех пор, пока ему не удается переехать еще один похожий на мостик переход. А теперь прямо по курсу крестьянский двор, окруженный крепким забором. «Газу! На стену!» Кирпичи крошатся. Боевая машина врывается во двор, сворачивает железную решетку…

Но что же это? Зрачки обершарфюрера сужаются, его губы сжимаются, напоминая тонкий нож, — куда ни кинь взгляд, всюду англичане, англичане. На противоположной стороне улицы, слева и справа, у домов, в сараях — англичане. Они с ужасом смотрят на танк, не двигаясь, как к месту прикованные…

Это великий момент боя, момент, во время которого весы тихо покачиваются и судьба замолкает, словно отходит в сторону, предоставляя людям решать за нее. Орудия изрыгают огонь тут и там, везде гремит железо. Молниеносный и мощный огонь танка загоняет противника в укрытие. «На-пра-во, ма-а-арш!» Машина продолжает двигаться к намеченной цели. Примерно через двадцать метров танк вдруг сотрясается. Экипаж чувствует чтото неладное в движении гусениц. Скорость становится все меньше и меньше, машина кренится направо, все ниже и ниже…

«Попали!»

Еще во время падения командир танка замечает сквозь смотровую щель вражеское орудие. Механически он откидывает люк: «Наружу!»

«Радист — к пулемету! Продолжать стрелять!» Железо звучит в голосе. Танк так неудачно лежит, что орудие больше невозможно использовать. Бравый радист прочесывает огнем местность перед собой — огневое заграждение для его товарищей. Томми спешат укрыться. Обершарфюрер вытаскивает унтерштурмфюрера и водителя из танка… Потом их догоняет радист…

Они стоят в канаве по грудь в воде. Потом пробираются вперед сквозь камыш и осоку. Силы уже на исходе, жизнь висит на волоске. Вперед, вперед… Мост! Обершарфюрер прыгает — и вот он уже на другой стороне, невредимый. И выразительно смотрит на своих двух товарищей. Унтерштурмфюрер готовится к прыжку, вытягивает руки и сгибается. Неистовый пулеметный огонь пронзает воздух над канавой.

Вперед! Теперь вот в кусты и через поле… Ползком, прижавшись как можно ниже к земле. Бесконечно медленно продвигаются вперед, по двадцать сантиметров. Они чувствуют запах земли под шипящими выстрелами и ползут вперед. Два с половиной километра. Время останавливается. Его больше нет, есть только это продвижение вперед ползком. Два с половиной километра. И снова канава, на этот раз вода достигает подбородка. Но теперь уже немного осталось…

Немецкая речь? В ушах звенит и шумит. Немецкая речь — дома! Два эсэсовца, все в грязи, пошатываясь, входят в деревню. «У тебя есть сигарета?» — «Только французская!» — «Спасибо!»

Радист: англичане уже почти рядом, каких-то пятьдесят метров. Он не осмелился прыгнуть через мостик. Пули свистят вокруг, рикошетя и взрывая землю. Проклятый мост. Радист выбирается из канавы и лежит, прислушиваясь. Огонь утихает. Стоит ли ему прыгнуть? Он поднимает голову…

Но к нему уже подбегают томми. Убить их! Пистолет снят с предохранителя. Тем временем их стало уже двадцать, они спешат сюда. И восемь патронов. Не пойдет. Тогда он притворится мертвым — как там выглядят эти мертвые, когда валяются на земле? Он изобразит мертвого, лежащего на животе, думает он. Его руки хватаются за землю, голова обессиленно лежит в траве — многие еще держат оружие — пистолет остается в руке. Вот они подбежали, орут как сумасшедшие. Возможно, это конец — забыться, глубоко забыться — уйти из жизни… Но жизнь обжигает. Он чувствует удар ногой под ребра. Смех — что это тут опять… труп.

Теперь уже никто не околачивается вокруг него. Они спешат дальше, тащат боеприпасы, тяжело дыша и ругаясь. Наконец он привык к этому, дышит украдкой, как будто он всегда так дышал. Чувствует опасность, как будто он всегда умел чувствовать опасность, ощущает возможную необходимость умереть как человек, которому сказали, что однажды очередь дойдет и до него…

Вдруг что-то начинает твориться вокруг… Бам-м! И снова: Бам-м-м! Артиллерия, в тридцати, сорока метрах от него. Земля дрожит, осколки свистят в воздухе. Он забирается в болото и дышит через раз. Только бы не быть разорванным в клочки собственными гранатами.

Если бы дождаться сумерек, то он был бы почти спасен.

Пулемет на мостике все не смолкает. Но теперь нужно действовать — оглядеться — и вот он уже пробирается вперед, через водяные канавы и борозды так, как это недавно делал командир танка. Постепенно на лес опускается вечер. Полыхающая деревня окрашивает небо в красный цвет, густые облака дарят долгожданные сумерки. Он бежит из последних сил к деревне, находит там батарею вермахта. Командир батареи встречает его как брата… На следующий день и он возвращается в родную часть…

(Материал рот пропаганды СС)