Читать «Жена фокусника» онлайн - страница 90

Он сидит прямо на полу, прислонившись в голой бетонной стене спиной, и смотрит на меня. Я смотрю на него и не могу сделать шаг. Мне больно. Мы смотрим друг на друга и молчим. Как же все зашло так далеко? Как же мы довели до такого? Ему больно. Мне просто невыносимо.

– Посиди со мной, – тихо говорит он.

Я подхожу к нему и сажусь на пол рядом с ним. Я прижимаюсь к нему и чувствую тепло его тела. Он смотрит на меня и улыбается грустно, но от всей души.

– Как ты узнала, что я буду здесь?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Просто знала и все.

Он кивает, а затем смотрит на свои руки и тихо говорит:

– Это был кабинет отца, – тихий вздох. – Он никогда не сидел там, где сидели «большие шишки». Ему с ними было до смерти скучно. Так он говорил.

Он замолкает, а я смотрю на останки прошлого и пытаюсь нарисовать себе картину того, как все было, когда было живым.

– Знаешь, а ведь люди его любили, – говорит Максим. Его губы растягиваются в быстрой усмешке. – Он был хорошим руководителем и справедливым начальником. Он умел говорить со всеми – от простых работяг до руководителей юридических отделов. Он мог сутками проводить время на заводе. Здесь он и провел большую часть своей жизни, все выходные и почти все праздники. Он всего себя израсходовал на то, чтобы его детище росло и развивалось. Он так любил свое дело, что это чувствовали все те, кто с ним работал. Все люди. Все, кто находился рядом с ним, невольно заражались его идеями. Он умел убеждать, умел уговаривать, умел заразить и очаровать, умел добиваться своего и гнуть людей. Но самое главное, что говорили люди – он умел слушать. Все кто знали его, считали его справедливым и честным. Они говорили – он из тех людей, что никогда не всадит нож в спину, – тут Максим начинает тихо смеяться. – Откуда же им было знать, что он не любитель всаживать ножи – он любитель резьбы по телу.

Я смотрю на него. Я безумно его люблю.

Он будто слышит меня и поворачивается ко мне:

– Куда ты пойдешь? Что будешь делать без меня?

Я молча мотаю головой, потому что не в силах выдавить ни слова. Я вот-вот зарыдаю.

Мой смелый крот, мой безумный король дворняг, мой повелитель отвергнутых и нелюбимых – я не буду жить, я буду существовать. Я буду дожидаться, пока уснет моя дочь, запираться в ванной, включать воду на всю мощь и что есть сил оплакивать нашу любовь! Пока кровь в жилах не свернется, пока не иссякнут слезы, пока боль не задушит меня и не превратит мою истерику в еле слышный хрип.

Я буду любить тебя…

Я чувствую слезы на своем лице. Мне все труднее дышать.

Он смотрит на меня, он судорожно скользит по мне взглядом. Он запоминает мое лицо, он любуется моей болью. Он любуется светом солнца, которое затащил в свою нору, чтобы как следует запомнить, чтобы обжечься, как следует, и притупить боль, которая рвет его на части где-то там в груди. В его серых глазах – океан. Он стекает огромной, прозрачной каплей и сползает вниз по бархату кожи, оставляя сверкающую дорожку.