Читать «Жена фокусника» онлайн - страница 41

– Как настроение? – спрашивает он. Его глаза улыбаются.

– Хорошо, – отвечаю я. Мое сердце колотится где-то в горле.

К чему этот спектакль? Кто эти трое, и почему мы из кожи вон лезем, изображая рай на земле? Обидным было и то, что мне и изображать – то ничего не нужно – вот он – рай – у него под боком. Я смотрю на тех троих, что не внушают ужаса. Я их уже видела – круглолицый, розовощекий мужчина с отдышкой, его оппонент, который в прошлый раз чуть глаза из орбит не выронил, пытаясь доказать розовощекому свою правоту, и молоденькая девушка, мгновенно меняющая цвет лица при каждом взгляде Максима – она держала в руках пухлый блокнот и безостановочно что-то писала. Секретарь. Доброе утро, коллега. Ой, да не краснейте вы так! И ваша тоска при виде меня совершенно неуместна. Поверьте, моя функция здесь та же, что и ваша, только вы, помимо всего прочего, кофе готовите, а я делаю вид, что все тут белые и пушистые. Пылюсь, знаете ли, в ожидании звёздного часа.

И тут я снова возвращаюсь к лицу человека, который так и не переспорил круглолицего. Ухоженный дядька, минимум лет на десять старше меня, с дорогой стрижкой и выправкой публичного человека. Где-то я уже видела его. Смутное дежавю, размытый образ, и я никак не могу вспомнить. Я видела его еще до того, как меня притащили в кабинет почти (страшно подумать!) неделю назад. Но тут круглолицый, глядя то на меня, то на Максима, говорит:

– Максим, надо бумаги подписать, – и с этими словами снова переводит взгляд на меня.

Максим бросает на меня беглый взгляд и говорит:

– Чуть позже. Не сейчас.

– Все сроки уже вышли…

– Не сейчас, – резко отрезает Максим, и круглолицый, недовольно махнув головой и поджав пухлые губы, заводит речь о каких-то опросах, в которых они пока лидируют, но надо бы поднажать. Какой опрос? О каких рейтингах идет речь? Неужели санаторий «Сказка» борется за звание самого гостеприимного курорта на девятом кругу ада? И много ли у него конкурентов? Снова начинается спор, к которому теперь присоединился и Максим. Я ничего не понимала из того, о чем они говорили – я просто не слушала, потому что прижималась ухом к его груди и слушала, как где-то в глубине груди рождается тихий голос, абсолютно уверенный в том, что его будут слушать.

Ты будешь любить меня.

Минут двадцать они потратили на препирания, из них Максим участвовал в разговоре лишь первые три. Остальное время он слушал, как кусаются между собой те двое, задумчиво поглаживая меня по заду.

А я была счастлива.

Среди незнакомых людей, в окружении дворняг, вдали от дома.

И лишь потому, что горячая ладонь нежно гладила меня, медленными, ласковыми волнами обжигая мою кожу.

Наконец, сошлись на том, что необходим «выход в свет при полном параде». Что это значило – не знаю, ведь я не слушала остального. Получив согласие Максима, все поднялись с насиженных мест, и обменялись рукопожатиями, в которых участвовали даже Белка с Низким. Только я и Егор оставались сидеть на своих местах. Я сетовала на то, что все в этом мире заканчивается, и невозможно законсервировать мгновение. О чем там думал Молчун, и подумать страшно. Белка и Низкий снова плюхнулись на диван, Максим пошел провожать гостей, а я повернула голову к Егору. Смотрела на то, как тот молчаливо рассматривает свои руки, и вспоминала, как он бил меня. По лицу, по животу, по печени, после чего меня вывернуло наизнанку. Он так же похож на Максима, как я на Монику Белуччи, но их связь такая же очевидная, как ненависть ко всему живому в глазах Белки и Низкого. Две стороны одной монеты. Он его боготворит, он любит его и страдает от этой любви сильнее, чем кто-либо – любовь эта болезненная, потому как слишком зависимая. Долгое время Максим был для него всем, заменил и отца и мать, став его стеной, землей под ногами. И теперь эта земля начинает уходить. И тут в моей голове рождается искорка – мысль, пока еще тонкая и бесформенная, но за считанные секунды обрастающая скелетом, мышцами, кожей…