Читать «Весной Семнадцатого» онлайн - страница 150

Поднял с луговины ружье, кинул его за плечо, к тугому патронташу.

- В кого мне стрелять - зна-аю! Не промахнусь! - зловеще крикнул он и, прихватив котомку, бранясь, пошел торопливо шоссейкой - длинный, прямой, как телеграфный столб.

- Сердитый дядька! Сам из большаков, кажись. Одно око, а видит далеко, - сказал про него Никита Аладьин. - Гляди, почернел от обид, от неправды... У такого, пожалуй, будет порядок дома.

И все молча, одобрительно глядели вслед одноглазому злому солдату. Шурку прохватывали насквозь, до судорог, жалость к нему и восторг. И Кольку Сморчка проняло, и Андрейку Сибиряка, и Катьку Растрепу - все принялись бороться, валяться на лужайке, стрелять из невидимых, но страсть громких ружей и пушек, пока на баловников не прикрикнули, чтобы убирались куда подальше.

Но ребята не убрались, потому что на бревнах уже сидел другой солдат, без ружья, в рванье, щуплый, совсем паренек, лицо в сером пуху, рот большой, глаза напуганные, бегают по сторонам, всего боятся. Он ломал трясучими пальцами краюшку хлеба - Косоуриха пожалела молоденького солдатика, беспрерывно жевал хлеб, и крошки сыпались ему на колени, на дырявые штаны, а он все ел и ел, захлебываясь слюной от нетерпения и голода.

- Какой я солдат? - бормотал он дрожащим, со слезой голоском. - Я и ружжо-то увидал впервой в окопе. Сроду из него, проклятого, не палял. Куда обойму эту самую совать, и не знаю... как его зарядить, ружжо-то.

- Чему же вас в запасном учили? - недоверчиво спросил Митя-почтальон, отдыхавший на бревнах, с железной тростью и кожаной порожней сумкой. Спросил - и не заикнулся, от досады, должно быть.

- А нас и не учили, - жевал и тоненько бормотал солдатик. - Пригнали на станцию, посадили в телячьи вагоны - и на позицию... Ну какой из меня вояка? Отделенный орет: "Ставь прицел на тыщу шагов!" А я не умею, палю зажмурясь. Пуля-то и летит куда ей вздумается... в самую тучу, не в германца... Выстрелишь, ружжо так и подскочит, так и ударит тебя в плечо, по скуле, сволочуга, - больно! Не то, кажись, ранили, слава богу, не то что... Во-от! Ты в него не попал, в германца, не тронул, а он, собака, все равно в ответ али оперед твово выстрела железным горохом сыплет - одна смерть! Свалишься на дно окопа, только тут и отойдешь, вздохнешь маленько.

Парень перестал жевать, помигал, побегал глазами, потупился.

- Нет ничего лучше - сидеть в окопе и не стрелять, - признался он тихонько. - Мы не наступаем, и он, германец, молчит. И все живы-здоровы... А чего же еще?

- Все-таки убег из окопа-то? - заметил с кривой усмешкой Максим Фомичев.

- Знамо дело, убег. Поди ты, дядя, там посиди, а я погреюсь на полатях.

Помолчав, пояснил застенчиво: