Читать «Знание-сила, 2008 № 05 (971)» онлайн - страница 81

Ландшафт всегда надежнее государства. Он — фундаментальнее и не менее сакрален. То, что человеческий глаз наслаждается пейзажем — абсолютно иррациональное событие. Наслаждение зрительного нерва женским телом вполне объяснимо рационально. Но в запредельном для разума удовольствии от созерцания ландшафта кроется подлинная природа искусства, чей главный признак — бескорыстность.

И не в том ли любовь к Родине и состоит, что и город, и пейзаж — отражают и формируют строй души, развивая ее взаимностью?

Но это уже из космической темы «Истинного себялюбия», и мы оставим ее автору — Циолковскому.

РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ 

Ревекка Фрумкина

Читая Броделя

Сколько я себя помню, я не интересовалась историей как самостоятельной областью знания и не скрывала этого в разговорах с друзьями. Поскольку я слыла образованным человеком, мне чаще всего не верили. В самом деле: как может не интересоваться историей тот, для кого с 13 лет любимые герои — декабристы, любимые книги — «Война и мир» и «Былое и думы»? Однако для московской школьницы сороковых — пятидесятых годов понимание пафоса этих текстов предполагало всего лишь фоновое знание русской культуры. А я в этой культуре выросла, прочитав «Капитанскую дочку» в 7 лет, «Войну и мир» — в 12 и «Былое и думы» — чуть позже.

При этом я навсегда признательна тем учителям, которые еще в старших классах школы научили нас работать с источниками, что для подростков означало прежде всего отсутствие страха перед текстами, как таковыми, независимо от их объема и сложности. Разумеется, как филолог с университетским образованием я научилась находить логику в истории языкознания, литературоведения или психологии. Но логика исторической науки с ее особыми познавательными задачами и особыми инструментами мне открылась лишь благодаря книге А.Я.Гуревича «Категории средневековой культуры» (1972).

Сейчас трудно описать, какой резонанс имело первое издание этой книги. Это был единственный случай, когда я намеренно купила себе два экземпляра, чтобы один можно было давать читать всем желающим.

С тех пор я систематически читала все, относящееся к Школе «Анналов». В особенности важным для моей собственной работы было новое (для меня!) понимание гносеологии исторической науки. Это была совсем иная область знания, чем мне представлялось — иными были и объекты, и методы; иной была прежде всего «теория среднего уровня», о чем я позже подробно писала сама уже применительно к гносеологии лингвистики.

Поскольку среди «анналистов» Гуревичу ближе те авторы, которые более всего занимались средневековой ментальностью и исторической антропологией, то Броделя я прочитала позже, чем Ле Гоффа или Дюби. А книгу «Материальная цивилизация. Экономика и капитализм. XV — XVIII вв.», о которой далее пойдет речь (первое русское издание — 1986—1992), я не читала вовсе.

Недавно вышел первый том труда, озаглавленный «Структуры повседневности» (М., «Весь мир», 2006).

Фернан Бродель (1902 — 1985) принадлежит ко второму поколению школы «Анналов». Как известно, он был непосредственным учеником Л. Февра: именно Бродель после смерти Февра возглавил журнал «Анналы» и знаменитую Высшую школу практических исследований (Ecole Pratique des Hautes Etudes).