Читать «Пять причин улыбнуться» онлайн - страница 29

Алька смутно осознала, что рассвело, попыталась раскрыть глаза, но все равно ничего не увидела. Очертания комнаты, фигура Сергея, сидящего рядом на стуле, постель, в которой она лежала, — все превратилось в краски, бессистемно размазанные по палитре. Вроде бы утро, надо вставать, но собственное тело ее не слушалось…

— Спи, Алька, спи, — проник в сознание голос Сергея. — На работу не пойдешь. Я позвонил уже, сказал, что ты больна. На-ка, выпей таблетку аспирина. Сейчас еще разотру тебя и врача вызову…

Он приподнял ее бессильную голову с влажными от пота, спутавшимися волосами и заставил проглотить таблетку и запить водой. А потом она опять ощутила на своем теле его руки, несущие облегчение и блаженство.

Последнее, о чем она подумала, снова засыпая, что, если бы на месте Сергея оказался какой-нибудь другой мужчина, она чувствовала бы страшную неловкость. Но именно ему почему-то было так естественно позволить раздеть себя, дать уложить в кровать, растереть. Так просто…

Глава 5

ИСПОВЕДЬ СЕРГЕЯ ВОЛЬСКОГО

Алька разболелась настолько сильно, что Сергею пришлось вызвать врача. Сутулая пожилая женщина со сморщенным и желтым, как иссохший кленовый лист, лицом и тихим, едва слышным голосом молча и деловито осматривала больную.

Сергей мерил комнату широкими шагами, стараясь не смотреть на Алькино обесцвеченное болезнью лицо. Чувство вины ширилось и росло, но главным было даже не это. Еще Сергей чувствовал ответственность за эту хрупкую девчушку-пичужку, которая так некстати (или кстати?) поселилась в его доме, в его жизни. Он никогда не знал, что такое ответственность…

Его младший брат часто жаловался матери, что Сергей отказывается его замечать, играть, гулять с ним, отводить его в детский сад. Сергей-подросток только смеялся слезам брата.

— Что он — собачка, его выгуливать? — спрашивал он у сердитой матери.

Та укоризненно качала головой и гладила младшенького по головке:

— Успокойся, деточка, просто Сереженька у нас безответственный. Он не хочет помочь матери, хотя знает, как ей тяжело.

Не по годам циничный Сереженька с сарказмом интересовался у матери:

— А вы с папой спрашивали, хочу ли я братца? Я бы сказал: не хочу.

— И в кого ты такой? — всплескивала руками мать. — Ну разве так можно? Тяжко тебе придется с таким-то характером. Ведь и дружить ни с кем не можешь, только дерешься. Вон, лицо уже все в шрамах. Что дальше-то будет?

Сергей молча уходил к себе в комнату, грозя нежеланному братцу кулаком. А вечером приходил отец, которому мать говорила все то же: Сережа брата не любит, растет эгоистом. Отец хмуро вздыхал, а потом заходил к Сергею в комнату. Всегда со стуком, потому что уважал его личное подростковое пространство. Павел Тимофеевич не кричал на сына и даже не отчитывал. Они несколько минут сидели вместе, глядя друг на друга одинаковыми глазами: серыми, как сталь, как хмурое свинцовое небо. И ни слова не доносилось из детской комнаты, казавшейся пустой…

Да, они с отцом были очень похожи, вот только отец умел любить и заботиться… А Сергей лишь сейчас начал этому учиться… Заботиться… И любить… Любить? Странное чувство у него было к Альке. То, что он испытал на миг, увидев ее обнаженной, ушло. То сказочное видение, та внезапная страсть и тот священный восторг — все это вспоминалось ему теперь как наваждение, восхитительный и мимолетный сон. Бледная худенькая девчонка, до подбородка укрытая одеялом, вызывала у него сейчас странную тревогу и нежность, словно была его ребенком. Очень больным ребенком…