Читать «Мыс Доброй Надежды. Рассказы и повести» онлайн - страница 12

- Опять интервенцию затевают? - нахмурился Дед.- Мало им под Волочаевкой да под Спасском бока намяли?

- Пусть сунутся! - Кузнецов побарабанил пальцами по кобуре маузера.- Что же ты не спрашиваешь про своего дружка Син Хо?

- Ну, ну, как он?

- На выбор ему предложили: или жить в своей фанзе, или поехать на остров Аскольд-там создают питомник черно-бурых лисиц.

- Что же он решил?

- Поехали оба на Аскольд: и отец и сын. Кстати, я давно тебя хочу спросить, что это за штука такая «тысяча смертей»? Помнишь, ты говорил, что Син Хо спас тебя после «тысячи смертей»?

- Игра самурайская,- недобро усмехнулся Федор Иванович.- Поставят тебя к стенке, выстроят взвод солдат, офицер взмахнет клинком: «Пли!» Винтовки грохнут, а ты живехонек - холостыми палили. Потом опять на допрос поведут. Пытают, пытают, видят, толку от их иголок да шомполов нет - к виселице приговорят. Повесят, у тебя аж гла-за на лоб вылезут, и в сей момент перережут веревку - живи! И опять на допрос, опять иголки и щипцы в ход. Молчишь? Решат голову отрубить, на плаху положат, палач подойдет, размахнется и ударит топором перед самым носом. И все в таком роде. Который человек нервами слабый, у того сердце не выдержит. Это вот самое и называется «тысяча смертей».

- За что же они тебя так?

- Да все пытали, сколько в Сучане в подполье большевиков осталось, да где мы прячем оружие. Я тогда из Сучанского ревкома во Владивосток пришел договариваться насчет создания партизанского отряда из наших шахтеров, и не то шпики меня выследили, не то провокатор выдал. А когда я, значит, бежал из тюрьмы и в тайгу подался, меня Син Хо укрыл у себя и вылечил. Такая вот история…

Дед не любил распространяться о своих заслугах перед революцией.

- А на дворе-то, брат ты мой, полная весна! - перевел он разговор на другое.

Весна и в самом деле наступала все дружнее. С каждым днем усиливался лет дикой птицы. Никогда еще не видел Кузнецов такого множества гусей, лебедей и уток. Правда, в ветреные, холодные дни лета вовсе не было, зато в ясную погоду птичьи стада появлялись с восходом солнца и летели до глубоких сумерек. Неумолчный шум стоял над сопками и падями. Кряканье, писк, курлыканье, шипенье, гогот-каких только птичьих голосов не наслушались пограничники!

В пасмурные дни, а особенно вечерами утки и гуси летели чуть ли не над самыми деревьями и кустами, и, по совету Деда, пограничники настреляли их несколько сот штук. Большой погреб был загодя набит льдом, и выпотрошенная дичь могла сохраняться довольно долго.

А вскоре с юга пошли стада диких коз. Они шли днем и ночью, в тайге шуршало, хрустело, между деревьями мелькали быстрые тени, и пограничники в нарядах то и дело настораживались: не нарушитель ли? Не бандиты ли?

Этих коз тоже набили изрядно. Федор Иванович научил, как их нужно свежевать, солить, коптить и вялить, как подручными средствами выделывать кожу и тачать из нее сапоги и шить брюки и куртки.

- Незаменимый человек этот Дед. Трудно будет нам без него,- с грустью говорил Кузнецов Морозову.