Читать «Волхвы. Дилогия» онлайн - страница 45

Когда Потёмкин являлся среди толпы сановников и царедворцев в шёлку, бархате и золоте, усыпанный бриллиантами и звёздами, от него веяло почти царственным величием; взглянув на него, нельзя было ни на минуту усомниться в его исключительности и в его могуществе. Никто, как он, не умел одним взглядом уничтожить и стереть самого высокомнящего о себе человека. Никто, как он, не умел одним взглядом оттолкнуть от себя или привлечь к себе. Каждый день, каждое его появление среди людей и соприкосновение его с ними доставляли ему новых врагов и новых поклонников. Но враги его пока были бессильны, а в поклонниках он не нуждался.

Тут, на этом диване, неумытый и раздетый, Потёмкин, конечно, был иным. Его большая и сильная, но слишком рано отучневшая фигура, не скрашенная блестящей одеждой, заспанное лицо с резче выступавшими на лбу, около глаз и у рта морщинами, не могли не лишать его значительной доли обаяния и величия. Но всё же художник и теперь остановился бы с восторгом над его косматой, львиной головою и следил бы за игрой чувств и мыслей на его чертах, в его взгляде, углублённом в чтение.

Всё, что он почерпал из книги, очевидно, глубоко его интересовавшей, выражалось в лице его. Он читал сильное по духу и мысли творение одного из отцов церкви. Он начал с простого внимания к чужим мыслям, перешёл в сомнение, в недоверчивость, затем началась борьба духа с материей, материя готова была осилить и возмутиться; но внезапно дух восторжествовал: жажда правды, света, любви… молитвенные слёзы… скорбь о грехах и слабостях плоти… и потом вдруг откуда-то опять сомнение…

Потёмкин оставил книгу, запрокинул голову и закрыл глаза.

Когда он открыл их, то заметил в глубине комнаты человеческую фигуру. Тишина стояла полная, фигура не двигалась, и он сразу узнал в ней своего секретаря. Он долго глядел на него всё ещё под обаянием далёкого от действительности, наполнявшего его мира чувств и мыслей. Наконец он произнёс сердитым голосом:

— Это ты, Фомич? Чего тебе?.. Что лезешь?

Секретарь, человек неопределённых лет, с неглупым костлявым лицом, вылощенный, олицетворявший собою скромность, умеренное подобострастие, но в то же время, очевидно, не очень легко терявшийся, тихо произнёс:

— Ваша светлость приказать изволили доложить о князе Захарьеве-Овинове… Они тут-с…

— Кто такой? — раздражённо переспросил Потёмкин.

— Князь Захарьев-Овинов… По приказу вашей светлости вчерашний день я приглашение писал… за собственноручным вашим подписом. Назначено явиться на сегодня и в сей час… А мне от вашей светлости наказано доложить немедля.

Проговорив это, секретарь ждал, оставаясь неподвижным.

Прошла минута, затем другая.

— Да! вспомнил!.. зови! — наконец совсем сердито крикнул Потёмкин.

— Куда прикажете?

— Сюда… Что ж мне, одеваться, что ли?

Секретарь исчез.

«Вот ещё… очень нужно! — думал Потёмкин. — Отдохнуть, подумать не дадут… Царица просила не откладывая разглядеть этого нового князя из чужих краёв… Разглядеть без пристрастия, расспросить и доложить… Интересен очень показался… Эх, да мне-то это куда не интересно!..»