Читать «Волхвы. Дилогия» онлайн - страница 361

— Зачем ты здесь? — воскликнула она хриплым голосом. — Зачем ты пришёл меня мучить?.. Уходи, мне тебя не надо!.. Разве с тебя не довольно, что ты обманул отца и мать… меня не обманешь… Смотри!.. — и она показывала ему что-то: — Видишь?!

Отец Николай ничего не видел и не слышал. Он был весь углублён в молитву, он чувствовал определённо и ясно, что перед ним как бы какое-то препятствие, как бы какая-то стена обступила его со всех сторон, и через эту стену он должен проникнуть. Но стена эта страшно холодна — на него так и дышит от неё ледяным холодом, и она только тогда его пропустит, когда он превратит этот холод в тепло… и тепло это он должен извлечь из себя…

Он напрягает всю свою силу, всё своё сердце — и тепло растёт, растёт, усиливается, непрерывной струёй льётся на холодные камни… и камни теплеют… Все существо отца Николая наполняется неизъяснимым усилением, неизъяснимым чувством жалости и любви. Он давно уже забыл о себе. Он только любит, только верит, только множит в себе благодатное тепло, изливающееся на стоящую перед ним преграду…

А Катюша между тем говорит, говорит.

— Жутко и хорошо под этими сводами!.. — озирается она кругом себя. — Какое богатство, какая роскошь!.. Все сокровища мира здесь собраны… золото… золото, камни самоцветные… Огонь, темно-красный огонь освещает всех. Гляди, обманщик, сколько здесь людей, все здесь, и все «ему» поклоняются! Вот он… «он»!..

Она задыхается, дрожит, но всё же продолжает:

— Да, он страшен… ужасен! Но ведь, кроме него, ничего нет, он владыка надо всем, надо всеми, видишь, все преклонились перед ним!.. Все упали — и он велит им, он велит… убить… ограбить… обмануть… лгать! И за это он даёт куски золота, камешки со стен своего чертога… И все убивают, грабят, лгут за кусок золота, за камешек!.. Зачем же ты обманываешь, зачем говоришь, что есть что-нибудь, кроме него, зачем ты меня мучаешь?!

Отец Николай пришёл в себя и содрогнулся, расслышав последние слова её. Он быстро подошёл к ней, положил руки ей на плечи. Она мгновенно затихла, и в ней произошла перемена. Лицо её стало спокойным, зрачки, расширенные, тусклые, опустились, глаза продолжали оставаться открытыми, лицо мало-помалу бледнело. Отец Николай взял обеими руками её голову и прижал её к своей груди.

— Да воскреснет Бог, и да расточатся врази Его… — шептали его губы.

Только он чувствовал, как уничтожился леденящий холод, как распалась преграда, стоявшая перед ним. Он чувствовал, как благодатный поток тепла, изливаясь из него, наполняет эту несчастную голову, которая прижата к его груди. Теперь он знал, наверное, знал, что вся сила зла, сила лютой, неведомой и страшной болезни исчезла. Он склонился вперёд и, поддерживая голову Катюши, осторожно положил её на подушку. Он закрыл ей глаза, перекрестил её и отступил на шаг.

— Встань, — сказал он спокойно и твёрдо, — встань! Господь избавил тебя от зла и болезни!..

Катюша открыла глаза. Но теперь ничего неестественного и ужасного уже не было в её взгляде. Она провела рукою по лбу, как будто отгоняя какую-то тяжёлую грёзу. Потом с изумлением взглянула на отца Николая, на мать, на Зину.