Читать «Волхвы. Дилогия» онлайн - страница 10

Зелёная гора, закрывавшая вход в храм, разверзается. Храм открыт, и в середине его виден жертвенник со священным огнём, а вокруг него помещается его девственная стража — семьдесят весталок.

А вот, наконец, и она! Её ведут беспечные подруги, до того довольные весельем, что ещё не успели догадаться ей завидовать.

И это опять она, та, которую он видел в одежде весталки и на ком остановился мыслью. Теперь она скинула с себя свою одежду жрицы, она превратилась в пастушку, но ненадолго. Вокруг неё подруги сплетаются в весёлом танце, а потом венчают её цветами, буквально засыпают её ими. Под этой благоухающей ношей она поднимается по ступеням храма и склоняется к жертвеннику. Её окружают жрицы, каждая со своим светильником; а она, вся в цветах, в разметавшемся золоте светлых кудрей, недвижима, не смеет поднять головы, не смеет взглянуть на горящее над нею жертвенное пламя; она, очевидно, в своём смирении не знает сама — достойна ли она подняться, достойна ли взглянуть на него.

Но жрицы её поднимают, подводят к жертвеннику, вручают ей светильник. Тогда глаза её поднимаются, и в них блещет светлая радость. Она твёрдой рукой возжигает свой светильник от пламени жертвенника — и в тот же миг одежда пастушки с неё спадает, и она является перед зрителями весталкой. Она стоит теперь высоко и, держа светильник, в белоснежной одежде, глядит сияющим взором на своих прежних подруг-пастушек и новых подруг-весталок, которые у ног её, перемешавшись между собою, начинают новый танец. Но вот откуда-то появляются гирлянды зелени и цветов, и прелестные танцовщицы все обвиты, переплетены этими гирляндами. Они образуют собою живой гигантский сад. Этот живой сад плавно и грациозно движется под звуки незримого оркестра.

Она все глядит, недвижимая на своей высоте, с приподнятым светильником, который не мелькает, не трепещет в твёрдой руке её, а горит ровным пламенем. Она глядит, озарённая жертвенным светом, чудно прекрасная в своей девственной красоте. Спокойствие и тихая радость в её взгляде. По праву признали её достойной венца добродетели, сознательно приняла она обету священного жертвенника. Не ждут её испытания и беды, не грозит ей падение, не дрогнет светильник в руке её, не померкнет его пламя…

Но вот её взгляд отходит от танцующих подруг, от этого живого, трепещущего и волнующегося у ног её сада, он устремляется дальше, за пределы сцены, туда, где тесной толпой собрались зрители. Вдруг преображается все лицо её. С её щёк слетает румянец, глаза широко раскрыты, она неподвижна, она замерла, будто жизнь отлетает от неё, ещё миг — и рука её выпускает светильник, пламя его ярко вспыхивает и потухает… Она шатается… готова упасть… Подруги в изумлении, в ужасе прервали свой танец, кидаются к ней, поддерживают её… На всех лицах смущение, испуг…

Смущение и между зрителями — эта сцена не входит в программу балета.

— Любезный Роджерсон, пойдите посмотрите, что случилось с прелестной весталкой, — верно, бедное дитя чересчур устало, ей дурно… помогите ей скорее! — прозвучал под ветвями померанцев и олеандров громкий голос Екатерины.