Читать «В сетях интриги. Дилогия» онлайн - страница 241
Лев Григорьевич Жданов
— И приказано тогда же обо всём подумать, ответ свой дать скорее…
— Ну-с… А вы-с?..
— Обещал исполнить волю её величества… И тогда же приказание последовало: никому, а вашему высочеству наипаче, ничего не говорить… Но по долгу сыновнему…
— Да, да! По законам Божеским и человеческим обязан был немедля сказать. Хорошо. За это хвалю… Вижу: мой сын не…
Оборвал Павел. Задумался.
— Что же вы отвечать теперь станете, ваше высочество?
— Не знаю, ваше высочество… Как сами приказать изволите, так и поступлю. А до тех пор, оберегая себя… и вас, батюшка, опасался прямо отклонить дело…
— И то хорошо… Умно. С ними осторожно надо, с этими… Там все мои враги, что и смерть мою отыщут, ежели что… Вот Протасов-старик… да он! — указывая на Аракчеева, сказал Павел. — Только и есть друзей у меня… И у вас. Помните, сын мой!
Он поманил ближе Аракчеева, который, изогнувшись, подошёл, словно пёс, неуверенный: приласкают или побьют его хозяйские руки?
— Подойди. От тебя я не имею тайн. Не должен иметь их и мой наследник! Слышите, сын мой?..
Мгновенно подавив глубокую внутреннюю брезгливость, какую всегда питал к Аракчееву, юноша протянул ему руку и ласково, дружески проговорил:
— Рад, что мог найти хотя бы одного истинного друга себе и его высочеству. Прошу не отринуть и моей дружбы, Алексей Андреевич!
— Ваше высочество! — благоговейно, с сиянием на деревянном лице своём забормотал Аракчеев. — Слов не хватает!.. Господь видит сердце верного раба вашего… и ихнего высочества… И до смерти без лести предан останусь… по гроб!..
Быстро, неожиданно толстые влажные губы коснулись руки Александра, потом в плечо у локтя чмокнули Павла. А юноша, пользуясь минутой, отёр незаметно о мундир руку, на которой чувствовал озноб и дрожь, как от прикосновения жабы.
— Ну, довольно болтовни. К делу… Я убедился, ваше высочество, чиста душа ваша передо мною, государем и отцом вашим! Но всё же испытать, проверить желаю…
Вдруг, напыжась, стараясь принять царственную осанку, что при маленьком росте и неуклюжести полного тельца казалось лишь смешным, Павел строго спросил:
— Присягу принять отцу и государю вашему на верное подданство сейчас же не желаете ли? Вместе с братом своим младшим? А?
Так и колют, так и сверлят блестящие воспалённые глаза отца сына.
А тот сразу широко улыбнулся, словно что-нибудь приятное увидел.
Вот как раз то, чего надо. Присяга снимет груз ответственности с души и совести юноши. Останется исполнять приказания отца и больше ничего. Пусть другие стараются, разыгрывают трудные роли в трагикомедии жизни. А он, Александр, займёт место зрителя, и больше ничего ему не останется желать.
Поспешно, радостно звучит ответ сына на вопрос отца:
— Готов, когда угодно вашему высочеству… Клянусь и присягаю по доброй совести…
— Стойте, стойте. Аракчеев, другого зови. Дай Евангелие, крест… И свидетелем будь… Но пока ни слова старухе, ваше высочество… Это ей сюрприз будет, когда помрёт… Ха-ха-ха… Слышите?!
— Слушаю, ваше величество!
— Величе… Да, да, вы правы! С этой минуты я — величество, я — государь ваш и всей земли… Ха-ха-ха!.. Назло всем… и ей… и ей… моей матушке доброй… Великой Екатерине. Я таки «величество», а не кто другой!.. Я! Один я!..