Читать «Конец Дракона» онлайн - страница 9

- Ну вот, видите! Так я и знал! Меня ищут.

Навстречу нам шагал светлоглазый, стройный, спортивного склада подросток. Ветер с залива трепал его пионерский галстук.

Впервые на лице моего случайного знакомого мелькнула улыбка, и на какую-то секунду лицо его стало добрым и мягким.

- Я знал, где искать тебя, отец! - Голос мальчика был звонкий и веселый. - Идем скорее, мама заждалась. ..

- Это мой сынок, - сказал Огородников. - Его зовут Георгий… Жора…

И, положив большую смуглую руку на плечо сына, он спросил меня:

- Теперь вы знаете, какая еще осталась на земле память о Жоре Антоненко?..

Не дожидаясь ответа, он кивнул мне головой и, не снимая руки с плеча сына, зашагал к шоссе.

ЕЛКА

Обстрел застал Генку почти у самого дома. Снаряды рвались где-то совсем близко, и чистый морозный воздух наполнялся тошнотворным запахом. Запах щипал горло, ел глаза, забивался в ноздри.

После первого разрыва уличные репродукторы разом со всех сторон начали торопливо выкрикивать:

«…Говорит штаб местной противовоздушной обороны! Район подвергается артиллерийскому обстрелу! Движение по улицам прекратить! Населению немедленно укрыться!»

Диктор умолк, и дробно застучал метроном. Он отбивал доли секунд, и все, кто слышал его стук, знали: сноба враги терзают застывший в молчании город, снова где-то рушатся дома; падают раненые и дружинники подбирают убитых.

К обстрелам Генка уже привык. Он даже не ускорил шага. Правда, идти быстрее он все равно не мог. Чтобы ходить, нужна сила. Раньше ему казалось, что ноги носят людей сами. Встал и иди, куда хочешь. Можешь идти не торопясь, а можешь так шагать, что все прохожие останутся позади. Так было совсем недавно… А теперь каждый шаг требовал усилий!

В отцовских валенках (до войны отец ходил в них зимой на охоту), он шел не сгибая колен, почти не отрывая ног от земли. Идти так было легче, гораздо легче…

«Движение по улицам прекращается!»

Генка невесело усмехнулся. Какое движение? Трамваи и троллейбусы стоят занесенные снегом, покореженные, с пробоинами, без стекол. Автобусы тоже не ходят… И людей почти не видно. Вот и сейчас на улице только он и какой-то прохожий, замотанный в женскую шаль. Идет, прижимаясь к стене дома. Во время обстрела многие прижимаются к стенам…

Из ворот Генкиного дома вышла дворник тетя Дуня. В огромных валенках, в черном лохматом тулупе, она направилась к булочной. До чего же теперь все одинаково ходят! Точно передразнивают друг друга! Голод отнял у людей даже походку. До войны у каждого человека была своя походка. Не глядя, на слух, Генка мог определить каждого, кто проходил мимо его комнаты. Потому что каждый из жильцов квартиры ходил по-своему. Теперь же и старики, и молодые, и женщины, и мужчины - все ходят одинаково: не сгибая колен, медленно шаркая, оставляя за собой борозду в рыхлом слепящем снегу…

Генка вошел в подъезд, поднялся на площадку и стал считать до двадцати. Двадцать секунд отдыха. Теперь он всегда так делал: останавливался на каждом этаже и считал до двадцати. Иногда Генке казалось, что ему так и не добраться до четвертого этажа. Тогда он начинал придумывать самое невероятное, самое несбыточное. Например, что отец прислал им с фронта буханку черного солдатского хлеба - ему и матери! Стоило только представить это, и путь до четвертого этажа становился гораздо короче…