Читать «Розка (сборник)» онлайн - страница 192

Фуга – это тема, ответ, истолкование, это процесс развертывания первоначальной мысли, в котором непрерывное обновление не приводит ни к чему… Фуга – это противосложение, в котором интермедии и стретты просто являются вариантами друг друга.

Если не умничать, если коротко и ясно, то фуга – это последовательное повторение одной музыкальной темы несколькими голосами. И тут, в этом «коротко и ясно», я ненавижу медведя не только потому, что он русский, но и потому, что я хотела бы услышать Баха. И еще Бетховена. Я хотела бы услышать их, разрешивших – без церковного проклятия и врачебного надзора – голоса. Разрешивших голоса, научивших других – здоровых и не одержимых ничем, кроме музыки, – эти голоса слышать и не бояться.

Но я отступаю и боюсь… Если вечером я случайно смотрю на часы, то почти всегда попадаю на 22.22. Это длится и давно стало моим домашним страхом, прирученным, как кот: без любви ко мне, но с привязанностью к дому. Я могу погладить эти «22.22», могу сделать из них фильм ужасов, могу нырнуть в мысль о том, что это – мой срок. Мой срок, время прибытия с какой-то вековой, даже двухвековой ошибкой. Я могу зависнуть в этих часах, остаться. Цифры или стрелки побегут дальше. А я нет. Я будут проживать там свой кошмар или кошмарное веселье. У меня будет отсутствующий вид. Вечером, утром, днем, в любой момент, когда эти или другие двойки остановятся в моей голове, чтобы превратиться в бабушку Шарлотту Дюмель, великого Рудольфа Вайгля, в расстрелянного Симона Балицкого или его странную голландскую родственницу. Или в отца Мегги.

Отсутствие считывается как высокомерие. В такие моменты Марк наслаждается и веселится. Он говорит: «Этот случай, когда яма видится пьедесталом. Я люблю дураков». Но дураки, как он изволит выражаться, не любят зазнаек. В момент моего отсутствия кому-то всегда хочется взять в руки тряпку, контракт или обещание быть хорошим и навернуть меня всем этим по морде. Навернуть – это вернуть к жизни, сообщив, что мир – враждебен, хрупок и никогда не будет выполнять данное им слово. Ведь не будет же? Сотрет с карты со скорбным лицом и все? А потом – лет через двадцать-пятьдесят – опомнится и повесит табличку: «Здесь жили-были все…»

«У вас бывало так, что в какой-то момент вы обнаруживали себе в незнакомом месте, но не могли дать ответ, почему это произошло?» – спрашивает меня доктор. Не Вена, другой. Другой дотошный доктор с медицинским дипломом, что гарантирует мне профессиональный взгляд и выполнение клятвы Гиппократа, по крайней мере, в части «не навреди». А вопрос смешной.