Читать «Розка (сборник)» онлайн - страница 179

С ним скучно, потому что он умник и педант, потому что он любит книги, потому что стены его квартиры всегда белые, и белые двери, и, если бы не старый паркет, то полы бы тоже были белыми. Но кухню он покупает уже вместе с Мегги. И выбирает красную, вызывающую настолько, что скидка на нее удивляет даже продавцов. Андреас тоже их удивляет. Человек в вечной клетчатой рубашке не должен загораться при виде красной, возможно, даже алой, кухни.

Но после покупки Адреас не интересен и продавцам. Пациентам – тоже нет. Он хороший психотерапевт, он умеет работать так, чтобы пациент думал, что выздоровел сам, что и не болел вовсе и больше никогда не будет. Ни тревожиться, ни спасаться вином от панических атак, ни пропадать в казино, ничего такого – плохого и горького – больше не будет. «Спасибо, герр Андреас», – говорят они дежурно. Потому что за что спасибо, если вся сила – внутри, а не в словах этого странного растрепанного и рассеянного, совершенно не модного, одни золотые часы на цепочке чего стоят, полуврача. Внутри сила и всегда там была. Да.

У Андреаса нет никого, кто мог бы сказать: «Забей, приятель». И не было никого, кто сказал бы: «Зачем тебе эта странная, вечно подпрыгивающая баба с жутким акцентом?» – «С жутким акцентом на пяти языках», – мог бы ответить Андреас и улыбнуться. И еще мог бы сказать, что забивать не на что. Из всего, что надо чувствовать, он ощущает лишь удивление и усталость. Но это совсем не интересно. Никому-никому. Может быть, даже хорошо, что так, потому что он очень устал от активности жены, от ее родителей, от длинной и какой-то постоянно громкой смерти ее матери, от унылой серости отца. Он устал от ее бесконечных говорливых и очень разных, а потому всегда скандалящих, друзей, которые неделями ночевали в его домашнем кабинете и никогда не вытирали насухо стол на кухне. Некоторые не вытирали вообще. Он готовил, мыл за всеми посуду, укладывал в стиральную машину постельное белье, прятался в спальне, ссылаясь на головную боль и усталость. Он хотел, чтобы все эти люди перестали у них бывать. Но Мегги говорила, что это – модные люди, самые модные и самые интересные в мире. Например, фокусники из бродячего цирка. Или группа из трех писателей-марксистов. Были еще начинающие актрисы, ветераны Олимпийских игр – гимнасты, телевизионные ведущие из Восточной Европы. Были монахи из Индии, тихие и неприметные. Эти Андреасу хотя бы нравились, потому что пили только воду и питались солнечным светом. Были еще музыканты, «врачи без границ», дети разорившихся итальянских аристократов в возрасте семидесяти и семидесяти двух лет. Были животные. Не слоны, но собаки, кошки и одна страшная игуана.

Мегги была неистощима на знакомства, которые обязательно должны были быть в тренде. Она ходила на тренинги и на концерты, в больницы – не только к своей матери, но и к отпрыскам итальянских фамилий, к жертвам терактов и беженцам. В ветеринарные клиники тоже. Игуана была как раз оттуда. И было очень трудно найти ей потом хозяина. Если бы не индийские монахи, она и сейчас еще высовывала бы Андреасу свой страшный длинный язык. Но они забрали ее туда, где много-много еды из солнечного света.